Темнота.
Я кричу, снова кричу… «Помогите!», «Помогите!»
Просыпаюсь. Испарина. Колотит.
Все вспоминаю… Рыдаю…Паника.
Пытаюсь вскочить с мокрой от холодного пота постели… Запутываюсь в проводах и пластмассовых трубках…
— Вика, что с тобой? Персонал, сюда!!! — снова около меня мужчина, залетевший в палату, как ураган. Но осознав, что со мной все в порядке, начал тихо успокаивать. — Успокойся. Это просто сон…
Не обращая внимания на вбежавших людей, он, мешая им, снова взял мою дрожащую руку и сжал ее своими пальцами. Не отрывая от меня взгляда, наконец, объяснил медсестрам, почему кричал им и позвал на помощь. Он сам перепугался от моего крика.
— Вы думайте, что кроме вашей принцессы здесь больше не за кем ухаживать? — укорила его немолодая медсестра, поглядывая на меня и качая головой в идеально белом чепчике. — Вы ошибаетесь! Поверьте мне на слово. Здесь десятки больных, и мы сбиваемся с ног, чтобы помочь всем. Пожалуйста, в следующий раз, сначала сами поймите что случилось.
— Простите! Я понял, — мой ангел-хранитель кивнул женщине, признавая ее правоту. — Но у девушки особая ситуация, поэтому я так испугался. Пожалуйста, помогите ей успокоиться.
Медсестра, уже мягко посмотрев на меня, что-то сказала сестричкам помоложе. Те кивнули и упорхнули. Затем первая, пощупав мой пульс и поправив шланги, тоже вышла, сказав нам, что мне поменяют постель и одежду, успокоительное скоро подействует. Через какое-то время должен подойти лечащий врач.
Я откинулась на спину. Дрожь била по всему телу, но истерика после неожиданного сна-воспоминания уже проходила. Слезы высохли. Только боль, конечно уменьшенная обезболивающими, терзала все тело. Но это было мелочью, в сравнении с ужасными воспоминаниями, обрушившимися в мой мозг.
И я узнала своего хранителя. Да, узнала, наконец. Это был Алекс. Близкий друг Берта, которого я видела лишь однажды, вчера утром за завтраком.
Боже, кажется уже, что это было несколько лет назад.
Удивительно, но совершенно чужой человек вдруг оказался здесь и ощущался мной как якорь жизни. Неожиданное понимание этого ошарашило настолько, что паника ужасных воспоминаний стала отступать. Только я опять почему-то разрыдалась, все горькое: сжавшийся в струну страх, нервное потрясение, отвращение и боль вылилось слезами.
Но стало легче.
А Алекс стоял возле кровати и, молча, держал меня за руку. Он все понимал. Мы даже не смотрели друг на друга. Или я на него не смотрела, утонувшая в своих чувствах.
Заходили санитарочки, помогли переодеться и умело поменяли постель. Алекс вежливо выходил в холл. Забегали медсестры, вкачивая в меня новые порции обезболивающего и успокоительного.