— Стол почти пустой, малыш. Может, приготовишь чего? Оливьешки там или картошечки с мяском.
— Это долго, Вань, вы быстрее допьете и разойдетесь.
— Я еще за одной сгоняю, а? Ну, малыш, неудобно как-то теперь выпроваживать их, да и ради тебя же старался. Друзей вот позвал, чтобы отметили твой рабочий день. Как там дела, кстати?
Я открываю рот, чтобы рассказать придуманную историю о неплохом рабочем дне, как мужа кто-то зовет.
— Ну, ты приготовь, ладно? А я пока в магаз сбегаю.
Он уходит, так и не дав сказать ни слова. Это все ради меня? Я горько улыбаюсь и иду на кухню, достаю из холодильника купленное вчера мясо, мою его, нарезаю кубиками и бросаю в мультиварку. Туда же отправляется и картофель. Муж заходит в комнату лишь затем, чтобы спросить, не нужно ли чего докупить. Я пишу список и даже не спрашиваю, на какие деньги он все это купит, потому что и так знаю: на кредитные.
Муж уходит, и я позволяю себе присесть на стул и выдохнуть. Почему-то его отсутствие дома всегда успокаивает меня. Я знаю, что он не застанет меня за мыслями, что не увидит, как я улыбаюсь каким-то воспоминаниям или мечтам, потому что обычно это его раздражает. Сейчас я думаю лишь о том, почему все еще живу с ним и не подала на развод.
Страх.
Я боюсь его злости и того, что он ни за что не даст мне развода. Убьет, но не даст. Я помню наш первый разговор о том, что нам нужно время, чтобы жить дальше. Я попросила развод впервые, еще до того, как он осмелился поднять на меня руку. Тогда он и сорвался. Заорал, что никогда и ни за что не даст мне развод. Ударил так, что я отлетела на несколько метров от него. На лице тогда появился огромный синяк, благо, было лето, но из квартиры я все равно не выходила, чтобы никто не знал. С тех пор я боюсь даже просто заикнуться о разводе. Терплю и надеюсь, что однажды наберусь смелости и скроюсь, возможно, накоплю денег и найму адвоката.
Хлопает входная дверь, и я вскакиваю, чтобы сделать видимость работы. Муж ставит пакеты на стол, достает две бутылки водки, несколько палок дорогой колбасы и пару кусков сыра с плесенью. Мы никогда не позволяли себе этих продуктов и это отчетливо читается на моем лице.
— Не хочется ударить в грязь лицом, — комментирует муж.
Решаю, что лучше в этом случае промолчать и просто беру колбасу и сыр на нарезку. Аккуратно выкладываю продукты на тарелку, когда слышу злое:
— Тебе плевать, да? На заботу эту и на всё остальное? Я же для тебя стараюсь.
Крепко сжимаю зубы, чтобы не ответить то, что хочу. Вместо этого тихо выдаю:
— Я ценю, Вань, просто устала.