— Да.
— Дамир, вы убили Анжелику Синепал?
— Нет, — улыбнулся обвиняемый.
Картинка на экране отреагировала бледно-желтой вспышкой.
— Ну, да, — вздохнул психолог. — Эмоционально значимо. Обвинение же предъявлено.
— Виновные иначе реагируют?
— Совсем. Да вы сейчас увидите.
Дамир насторожился. Мозг отреагировал оранжевой вспышкой.
— Мы немного сменим тему, — пояснил Яков Борисович. — Дамир, вы состоите в Лиге Свободы и Справедливости?
Картинка зажглась оранжевым.
— Ну, тепло, — отреагировал психолог.
— Нет, — сказал Дамир.
— Угу! Вы планировали туда вступить?
Оранжевый стал гуще, почти красным.
— Ну, как же нет! — сказал Яков Борисович.
— Я об этом думал, — тихо проговорил обвиняемый. — Но я бы не решился.
— Вы хотели бы финансировать Лигу?
На экране зажглась красная точка.
— Ну, вот так реагируют виновные, — прокомментировал психолог. — Вы, кстати, не ответили.
— Да, — сказал Дамир.
— Ну, вот. И вы у меня еще будете от оправдания терроризма отпираться!
— Я их не оправдываю.
Красная вспышка.
— Оправдываете. Как вы считаете, Дамир, народ имеет право на восстание?
Красная вспышка.
— Да, — сказал арестант. — Но мне бы не хотелось такого исхода.
— Ладно, — заключил Яков Борисович. — Мне с вами, более или менее все ясно. Идите, пообедайте. Через полчаса будет предварительный результат. Все! Не расстраивайтесь. В убийстве вы, по-видимому, невиновны.
Когда Дамир ушел, у Якова зазвонил телефон.
Медынцев Алексей Матвеевич. Главный психолог центра.
— Яша, как впечатление от нашего нового подопечного?
— Парень чист. Я снял пока реперные точки. Но вряд ли что-то изменится. Он не знает даже метода преступления. Не врет почти. Молодец.
— Что значит «почти»?
— Когда речь зашла о его посте, немного пытался уходить. Оправдание терроризма есть.
— Хоть это!
— Только что там корректировать по этому составу!
— Мы по закону действуем. Найдем, что корректировать. Человек несовершенен. Когда будет результат отзвонишься.
— Хорошо.
В столовой, официально именовавшейся «Кафе Лесногородского Психологического Центра», Дамир взял рис с кусочками курицы и яблочный сок. Сел за стол у высокого окна. Точнее застекленной стены внутреннего двора. Там, за стеклом, стояли под снегом деревья и сияли из-под снежных шапок красные ягоды рябины — единственный яркий мазок в этом белом пейзаже под пасмурным февральским небом.
Видимо, он здесь надолго. С другой стороны, хорошо, что здесь. Это не расстрельный подвал. Это даже не ИВС.
Когда рис был уничтожен, в зале появился Яков Борисович и подсел к Дамиру с чашкой кофе и планшетом в руке.
— Дамир, у вас все в порядке.