— Какое убийство, Алексей Матвеевич!
— О котором мы пишем. Не можем не писать. Знаешь, что мне его следователь сказал? Что, если у Рашитова будет отрицательное ПЗ, у нас у всех будет статья о коррупции: у тебя, у меня, у наших сотрудников. Дамир из богатой семьи и всех нас подкупил, чтобы ему состряпали отрицательное ПЗ.
— Бред какой! Но есть же суд, Алексей Матвеевич!
— Яша, ты о чем? Какой суд? В России живем. Все что они скажут, суд пропечатает. И бороться с ними бесполезно. Ты молод еще, а я жизнь прожил. Только погубишь себя и ничего не добьешься. Здесь один выход: стараться ни с кем не ссориться и идти на компромиссы. Так есть надежда хоть кому-то помочь. Иначе они разгонят нас всех.
Заимствовали западную методику: моды, нейронные карты, коррекция. Психологических центров настроили, как в Европе. Чтобы казаться цивилизованной страной. Именно казаться, Яша! Не быть! Ни в коем случае!
Они полностью извратили суть. В том виде, как они задумывались на Западе, Пси-центры им не нужны. Цель ведь была, чтобы невиновные не попадали в тюрьму, не было судебных ошибок, а виновные могли вернуться в общество, больше не причиняя никому вреда.
Зачем им это? Невиновного посадили, сломали ему жизнь, лишили надежд и перспектив? Виновный вышел и опять кого-то убил? Ну и что! Бабы еще нарожают.
Центры нужны им только для того, чтобы подтверждать их обвинения. Пока мы это делаем, нас терпят, и мы можем хоть иногда служить тем целям, для которых центры были созданы.
Яша, понимаешь?
— Понимаю, но не принимаю, — тихо сказал Яков.
— Осел упрямый. Глупый упрямый ишак. Так, Дамира твоего продержим у нас, сколько сможем. Пусть отдыхает: спит, ест, книжки читает. Коррекцию сделаем по твоему плану. Хуже не будет.
— А потом они засадят его на двадцать лет.
— Яша, за двадцать лет может много всего случиться. Например, истинного убийцу могут найти.
— А могут и не найти, поскольку искать не будут, — хмыкнул Яков. — Понимаете, Алексей Матвеевич, есть компромисс и есть преступление. Это преступление. Ну, конечно, сделать небольшую коррекцию автору поста в интернете, который бы и без этого вполне обошелся, и общество обошлось — это ок, хуже не будет. Отпустить взяточника, потому что начальство просит? Ок. Хуже, конечно, будет, но не радикально. Человек избежал тюрьмы — ну, и слава богу! От этого заведения точно никому пользы нет. Это ладно, это я могу, я не святой. Но положительное ПЗ невиновному по расстрельной статье — это за гранью! Алексей Матвеевич, я не буду подписывать!
— Ну, не подписывай, — вздохнул Медынцев. — Иди. Я сам подпишу.