— Да, это называется мониторинг карты.
— Всем заключенным мониторите?
— Пациентам. Что случилось?
— Думаю, вы лучше меня знаете, что случилось. Сергей Юрьевич, что у меня в ПЗ?
— Дамир, ну не могу, тайна следствия.
— Феде показали.
— Это индивидуально. Значит, с ним уже было все ясно. По вашему случаю идет следствие.
— А со мной не ясно? Разве на карте не все видно? Что там может быть нового?
— Следователь должен проанализировать.
— Какой смысл скрывать от меня ПЗ? Чего я могу о себе не знать?
— Человек частенько о себе многого не знает.
— Сергей Юрьевич, почему я в блоке «эф»?
— В блоке «эф» вы потому что терроризм — это тяжкое преступление, — сказал психолог.
— Оправдание терроризма — тоже?
— Конечно. Все, что имеет верхнюю санкцию свыше пяти лет — тяжкое преступление.
— Настолько тяжкое, что меня надо помещать в один блок с убийцей семи человек?
— Дамир, успокойтесь, все нормально. Федя Бурый, конечно, для вас не самая подходящая компания. Подберем кого-нибудь поадекватнее.
— Тоже убийцу?
— Посмотрим.
— Здесь другие есть? Не убийцы?
Волков молча отвел глаза.
— Сергей Юрьевич, с меня сняли обвинения в убийстве? — спросил Дамир.
— Дамир, тайна следствия.
— Сергей Юрьевич, зачем вы мне врете? Это меня касается напрямую, я имею право знать.
Психолог встал.
— Все Дамир, разговор окончен. Пообедаете и ложитесь спать. Стресс мы снимем.
— Дистанционно да? Через моды?
— Да, это безболезненно.
— Интересно, а расстреливаете вы с обезболиванием?
— Дамир, мы не расстреливаем.
Психолог подошел к двери и позвал охрану, чтобы они открыли.
— Все, обедайте и спите, — на прощанье сказал он.
За обедом Дамир почти ничего не съел, несмотря на довольно приличное пюре с курицей и чай. Несколькими глотками последнего он и ограничился. Кусок не лез в горло. Да и чай казался безвкусным, как вода. Просто хотелось пить.
Зато после обеда его начало неудержимо клонить в сон, так что он проспал до ужина.
«Снятие стресса» через моды работало примерно, как искусственный опиат: отодвигало, а не снимало боль. И лишало энергии с ней бороться.
Он проснулся в состоянии апатии. Делать не хотелось ничего, в том числе есть ужин. Он оставил его полностью.
Тоже случилось с завтраком: выпил только чай.
На прогулке Дамир снова был один, зато апатия начала немного проходить, то ли от мороза, то ли свежего воздуха.
Он вспомнил, что Федя говорил, что узнал об отравлении Синепал из телепрограммы.
Интересно, что это была за программа?
И Федя обмолвился, что он Дамира где-то видел. Может быть, действительно видел? По телевизору.
Телевизор в камере был, и смотреть его не возбранялось, но в семье Дамира телевизор не смотрели никогда, и он с детства привык, что этот агрегат годен только на то, чтобы загрузить на него что-нибудь с ютуба, если хочется посмотреть на большом экране. Но ютуба здесь не было. И Дамиру даже в голову не приходило включить телевизор. Он просил психолога распечатывать новости из интернета, но тот делал это нерегулярно, с большим опозданием и далеко не все.