Станислав пригоняет внедорожник к крыльцу.
Я захватила с собой лишь одну небольшую дорожную сумку. Такие обычно берут как ручная кладь те, кто предпочитает путешествовать налегке.
Я как раз из таких.
Помню времена, когда у меня было много командировочных перелетов. Я купила три сумки разных цветов. Голубую для сложных случаев, когда ждала проблемы, стрессы и прочие прелести рабочего процесса. Голубой цвет, как известно успокаивает. Черная сумка была для обычных рутинных вылетов, а оранжевая — когда приходилось лететь в регион с тремя солнечными днями в году.
Чемоданов у меня тоже три штуки. Один вовсе переливается блестками, как палетка с тенями для праздничного макияжа. Я вообще легкая на подъем. И я очень редко покупаю обратный билет сразу. У меня обычно есть лишь исходная точка, что дает мне чувство свободы. Я люблю порядок, но терпеть не могу выверенные до миллиметра планы. Я давно учусь больше доверять жизни.
Нужно впускать в нее случайные волны, а не душить поток плотинами.
Ведь наши плотины, которые мы строим из маниакального анализа и запасных вариантов, пытаясь предугадать что будет, если поступить так, а если так, держатся на страхе. Мы просто-напросто боимся неожиданностей. Боимся, что нас застанут врасплох и тратим свою жизнь на то, что сперва пугаем себя плохими вариантами развития событий, а потом ищем решение проблем, которые наверняка даже не случатся. Я психолог, и я знаю, что тревожность — рок нашего времени.
Мы переживаем за все и сразу, и строим, строим чертовы плотины.
Нужно быть смелее.
Не бояться негативного опыта.
Тогда останется простор и для счастливых случайностей.
Я пока не знаю, в какую графу записать знакомство с Макаровым.
После разговора с ним по телефону осталось странное послевкусие. Его слова отдаются в памяти.
У тебя ласковый голос. Просто скажи что-нибудь… Любую вещь.
Как домино.
Одна его фраза цепляет следующие.
У меня ужасная репутация. Для этого и нужна красивая биография, чтобы хоть чуть сгладить эффект. Я скупаю чужие компании и ломаю их об колено. Тебя я тоже пытался купить. Но не сломать. Ты слишком… На тебя не поднимается рука. Как предохранитель, с тобой у меня получается сдерживаться. А я чертовски устал ломать.
Я ныряю в салон автомобиля и рефлекторно поворачиваюсь к соседнему месту. Мы как-то ездили с ним в этой машине. Макаров сидел в идеально подогнанном классическом костюме и смотрел в экран своего сотового.
Я хочу просто отпустить это.
— Едем? — спрашивает Станислав, который занял место водителя.