Рокот лопастей навевает воспоминания.
Я как-то жила вместе с мамой в жилом комплексе, рядом с которым была вертолетная площадка. Та относилась к кардиологическому центру. Так что я привыкла к монотонно накатывающему звуку. Я много раз видела, как взлетают и садятся вертолеты, но никогда не бывала в кабине.
Я провожу ладонью по темно-синей обивке сиденья. Макаров садится напротив, и дверь захлопывается. Ее задвигает высокий мужчина в белой рубашке с авиационными нашивками на плечах. Не знаю, считаются они за погоны или нет.
— Это захватывает дух, — говорю, как есть, чувствуя, что адреналина в крови становится все больше. — Ты уже привык?
— Привык. Но мне нравится смотреть на твои эмоции.
Он поправляет полы пиджака широким жестом. В кабине нет его помощников или охраны, мы снова наедине, а его сотовый не сигналит сообщениями или важными звонками. Он отключил его?
— Они живые и яркие, — добавляет Макаров, он подается вперед и упирается локтями в свои бедра. — Особенно, когда ты их не прячешь.
Мы отрываемся от земли.
Не знаю, как можно спрятать детский восторг вперемешку со страхом. Это волнительно в первый раз, все-таки между вертолетом и обычным гражданским самолетом большая разница.
— Черт, — выдыхаю с улыбкой, которую не могу стереть с лица, и с опаской смотрю на то, как земля становится дальше и дальше. — У нас же хороший пилот, да?
Макаров смеется.
— Отличный, — он ободряюще кивает. — Я как-то падал с ним и ничего…
— Макаров!
— Я шучу. Шучу.
Город под нами завораживает. Каменные джунгли смотрятся монументально, рисуя строгие линии высоток и автомобильные бесконечные потоки. Мегаполис шумит, гудит, живет безумными скоростями.
— Ты улыбнулась, — неожиданно произносит Макаров. — Тебе все-таки нравится мое чувство юмора.
— Нет, оно ужасное.
— Одно другому не мешает. Оно ужасное и оно тебе нравится.
— Это нервное, — я отмахиваюсь и снова заглядываю в окно. — Можешь начинать рассказывать анекдоты из журналов сканвордов, они мне сейчас тоже зайдут.
Алексей еще немного подается вперед. Его колено на мгновение задевает мое бедро.
— У меня проблема с анекдотами. Могу попробовать комплименты.
— Оу, — я выдыхаю с деланной капризной оттяжкой. — Снова? Ты уже сказал, что я красивая.
— Тогда побуду гидом.
Он пересаживается в мой ряд и занимает место слева. Невзначай становится ближе, с завидным мастерством посягая на мое личное пространство.
— Тут у нас…, — Макаров хмурится, пытаясь назвать улицу или хоть какой-то ориентир, но на ум ничего не приходит. — Москва.
Наконец, заключает он. А я отворачиваюсь от него, наклоняясь к стеклу, чтобы он не видел, что меня действительно слишком легко развеселить.