— Поговори с их пиарщиком, — говорит он, ставя второй росчерк. — Он сейчас в Москве.
— Конечно, Алексей Дмитриевич. Будет сделано.
— Мне нужно, чтобы уже двадцатого был готов первый список…
Макаров вспоминает, что номер не ограничивается одним холлом, и поднимает глаза. Его темный взгляд падает точно на меня. Причем я не успеваю отреагировать, а вот Виталий самый настоящий телепат. Он за секунду успевает развернуть меня так, что я попадаю под прицел Макарова самой выгодной стороной.
По его лицу невозможно ничего понять.
Что игроки в покер, что в большой бизнес… их реакции не прочитать.
Макаров молча отдает ручку и бумаги помощнику. Он даже не смотрит на него, хотя у того явно остались неподписанные листы. Помощник несмело приподнимает ладонь, пытаясь намекнуть, но вслух ничего не произносит.
— Доброе утро, — первым отзывается Виталий, пытаясь вести себя более формально рядом с важным заказчиком.
— Доброе, — голос Макарова звучит глухо.
Он по-прежнему не разрывает со мной зрительного контакта. Рассматривает меня с непроницаемым холодным лицом, из-за чего я завожусь. От такого внимания становится не по себе. Все равно, что стоять на витрине вместо манекена и пытаться угодить капризному клиенту.
Вот что за человек?
Хоть бы слово сказал…
Нет, стоит и смотрит как на товар.
Оценивает.
Я злюсь, но вдруг замечаю жест, который выдает Макарова.
Он решает убрать очки в нагрудный карман. Только у него ни черта не получается. Макаров проводит по ткани, не попадая дужкой в карман. А потом еще раз и снова мимо.
Я не тушуюсь.
Во мне даже просыпается легкое злорадство. Я подхожу к нему и беру очки снизу, чтобы не коснуться его пальцев. Тихонько тяну — он отпускает, сверля меня зеленью своего взгляда — и вкладываю их в его карман уверенной рукой.
С первой попытки.
— Виталий отлично поработал, правда? — спрашиваю у Макарова. — Мне кажется, он достоин щедрой премии.
Я стою прямо перед ним и пытаюсь все-таки разгадать.
Что сейчас у него на уме?
Что за мысли?
— Ой, Виталий польщен, что обратились именно к нему, — скромничает стилист. — И Виталию и так хорошо платят.
— Заслуженно, — коротко комментирует Макаров, впервые выдавая хоть какую-то оценку. — Анфиса.
Он делает разворот и выставляет руку в ожидающем жесте. Секретарь понимает его без слов. Анфиса подскакивает к нему и вкладывает в широкую ладонь бархатную коробочку. У нее холодное сдержанное лицо и полный игнор в мою сторону, она вообще больше не смотрит на меня.
Я же перевожу взгляд на бархатный квадратик. Дураку ясно, что внутри обручальное кольцо.