Истинная пара его разрушала. Растлевала и губила.
Зачем он олениху пригрел, я не знала. И как олениха в теле волка оказалась?! И тут ещё эта Люба, которая единорог в теле волка…
Акила понял, что вообще здесь происходит? Вот глядя на эту странную парочку, я бы, пожалуй, согласилась, что это племя Пропащее.
— У тебя амулет Демона, — крикнула я девке-оленихе.
Она улыбнулась мне, как тупая олешка, и забралась в ворот платья, извлекла на свет деревянную статуэтку на чёрно-салатовом шнурке.
— Кинь, — я протянула руку.
Её черноволосый симпатичный парень, Васюта Злыдень смотрел на меня, как на врага клана, снял аккуратно с жены амулет и швырнул мне. Я резко украшение поймала, сжала в кулаке, почувствовав сильную энергию.
— Это вырезал Костя Лучистый Демон, — объяснила тупая олениха. — Это оберег.
— Он тебе не принадлежит, — прошептала я.
— Нет, — призналась девушка, — я нашла его. Мама сказала…
Она замолчала, потому что её парень приказал замолчать.
Суки, блядь! Затащили в стаю оленью кровь!
Теперь я поняла, почему Альфа так взбесился. Это действительно Пропащее племя. Они от клана Марка Яровита не отличались. Те только с людьми сношались, эти со скотом, что в округе пасся.
— Ну, что же ты, принцесса, опечалилась? — издевался надо мной Акила, а чтобы я не бушевала, поцеловал, — негодование несостоятельной и безответственной Альфы?
— Этот Дрёма какой-то слишком добрый для волка, — резко сменила я тему, натянула улыбку.
— Знал я такого, — любовался Георгием Акила. — Ириней, отец Радушки Дрёмой был. — Стая засмеялась дружно. Акила перекрикивал смех. — Да, да! Такой добряк по жизни, червяков жалел на крюк удочки нанизывать. А как в бой, так даже Пассарион сторонился.
— Так надо? — поинтересовалась я, спрятав деревянный оберег Демона в карман юбки Акилы.
— Да! Чей ты, парень? — поинтересовался Альфа, смерив Дрёму взглядом.
— Я сын Марко Дрёмы, — спокойно, без страха ответил Георгий.
— Не знаю такого, а деда как звали?
— Викентий Акилович Гамаюн, — ответил Гоша Дрёма.
— Ба! — захохотала я. — Акила, так это твой внук?!
Зал замер, воцарилась гробовая тишина. Нахмурились взрослые волки, побледнел Лихо.
— Акила Деянович Род? — прошептал Нил Ильич.
— Точно, — кровожадно улыбнулся мой муж, искоса глядя на него. — Слышал?
— Да… ты основатель Скрытых. И… Поговаривали, ты был первым бетой Пасечника.
— Но я так понял, Пассарион Андреевич издох наконец-то? — напел Акила, глядя в окно, в которое заглядывала усмехающаяся морда Демьяна Афанасьевича. — И теперь Бесконечный я.
Его глаза загорелись страшным синим огнём…