— Видел. От пацана не отличить.
От пацана? Волосы, которые я отрезала, у меня уже по плечи отросли. Врал, нельзя меня с парнем спутать. Грудь же имелась… Что-то я его слова буквально воспринимала, и начинала обижаться. Прониклась к деду натурально.
— Но ты постарался отличить методом интимного тыка.
— А Теона вроде греческое имя, Тея кличут?
— Можно и так.
— А моё имя запомнила? — он скрылся на тропинке, между высокими камнями, пришлось прибавить ход, чтобы увидеть его спину с наколкой крыл.
— Акела промахнулся, Акела промахнулся!
— Акила, — поправил он. — Постарайся меня по имени называть. А то, как слышу от тебя: дед или старче, так сразу трахнуть охота, чтобы знала, какой я старый.
— А вот этого не надо. Я даже готова по имени отчеству, Акила Батькович, лишь бы вы меня, уважаемый, преклонный, не трогали.
Он остановился, и я тоже, как вкопанная встала, чуть выше его оказалась. Альфа повернулся, прожигая меня горящим синим взглядом. Такие глаза только в мире оборотней увидеть можно, у людей яда в радужках не было.
— Я понял, — чуть заметно улыбнулся он. — Ты привыкла капать на мозг, выводить собеседника из себя. У тебя такая форма поведения, потому что тебе чего-то не хватает.
— Одежды в основном, — согласилась я, — и обуви.
Он задумчиво покивал головой и двинулся дальше.
Психолог лесной выискался…
Наверное, он прав. Но как это исправить, я понятия не имела.
— Всё лечится любовью, — сообщил мне впереди идущий оборотень, словно прочитал мои мысли. — Не переживай, справимся.
— Я не переживала, — обиделась и больше ничего не говорила, пока не спустились со скалы в лес.
Камни расступились, открыв взгляду чудесный лес. Не такой, как у замка Демона, смешанный, отчего казался более приветливым и не таким мрачным.
Акила вышел с тропы на зелёную густую траву почти по колено. Три волчицы резвились на маленькой поляне.
Их Альфа остановился и, закинув голову вверх, внюхался в воздух, под юбкой вильнул хвост, его кончик торчал и шевелил травинки.
— Так, — повернулся ко мне.
Я скривилась лицом.
— Чем недовольна?
— Нарядом.
— Я сказал, голой ходи. Вот это твоя бабка родная, — дед показал на седую оборотницу. Здоровая такая, холка на уровне моей макушки. Две другие меньше размером.
— Да, иди ты! — покосилась я на волчицу, которая мне хвостом повиляла.
— Мать родная Марка Яровита, отца твоего. А деда твоего Елеазар Злыдень убил и по кругу Василису пустил, она никогда человеком после такого обернуться не захочет.
— Жесть, — я погладила большую волчицу за ухом.
— Та, мелкая недавно ко мне прибилась, Кристинка зовут.