А Еленя не использовала колдовство, она швырнула в меня порошок. Я в панике стала скидывать золотистую пыльцу со своих плеч и груди. Часть осела на руке, щепотка попала на живот и впиталась в кожу мгновенно. Я почувствовала уколы внутри.
Яд попал в кровь за считанные секунды и понёсся ледяным заклинанием по всему телу.
— Ты не родишь от него, — коварно усмехнулась Еленя. — Я запрещаю тебе рожать!
Я пыталась сама себя вылечить, но зелье старой ведьмы проникло в матку. И всё…
Так просто, не нужно быть колдуном, сыплешь порошок, вот тебе и принудительный аборт.
Матку всю скрутило. Резкие спазмы. Но я не согнулась от боли, просто смотрела на своего кровного врага, стиснув зубы. Дрожали руки, губы, колени. Я хватал воздух порциями носом, смотрела пристально в бездушные глаза оленихи. Боль была невыносимой. И душевная скорее всего сильнее терзала. По ногам потекла кровь.
Заскулила Кристина.
Боль неожиданно перестала меня мучить. Отпустило. Липко между ног, плод любви умер, не успев созреть.
Это хуже, чем когда меня три медведя трахнули? Я потом подумаю над этим.
Я коварно улыбнулась, выпустив клыки.
— Теперь мне нечего бояться, спасибо, блядь волчья, блядь оленья.
Альфа запрещал перенапрягаться, потому что мы ждали ребёнка. Но теперь…
Мгновение, я запустила молнии в белобрысого оленя.
Еленя перехватила моё заклинание, но из второй моей руки вылетела другая более мощная молния в рыжего мужа старой ведьмы.
Острейшие молнии влетели в почти обернувшегося колдуна, изрезали ему всю оленью морду, упали на землю щёки, оголив скуловые кости. Вытекли глаза, и, обернувшись оленем, молодой колдун заревел, встал на дыбы, повалился на спину.
Я сделала кувырок, откинула невидимой волной Кристину в сторону поля. Нужно было её обезопасить.
Альфа спешил мне на помощь, Демьян вылетел из чёрного дыма, весь покрытый копотью.
Казалось бы, вот подмога, выдержать надо минуту, но за эту минуту рядом с Еленей хрен продержишься.
Побежала, крутилась, каталась по земле, увиливала, защищалась, нападала.
Я впала в какое-то боевое безумие. Мои круги были острыми, защита на грани Идеальной.
Пахло кровью Кристины и Демьяна, на белых шкурах алые пятна, Акила запретил им приближаться, потому что Еленя в гневе — это пиздец оборотного мира. Её разнесло во все стороны, серебряные копыта оставляли гигантские овраги. Рога светящиеся срезали все ветки с деревьев.
Даже Пасечник не решался нападать на Еленя. Даже… А мой Акила Род решился. Оставил Афанасия добивать медведей и пришёл защитить меня.
Белобрысый олень метнулся в сторону, это он Демьяна ранил. Один на один молодой олень не справился бы со столь старым волком, как Демьян Афанасьевич, но муж Елени действовал через Кристинку. На неё напал, волк бросился защищать…. Самцы волков такие, жён любили и защищали.