— У меня, если честно, нет особо времени скучать и вот этого романтизма тоски по чему-либо, но в редкие минуты, да. Особенно когда возвращаюсь, понимаю, что скучал.
— А есть тут семья, родные?
— Конечно.
— А почему живешь здесь? — Саша старалась спрашивать тихо, аккуратно, чтобы не спугнуть такого усмирённого Данилы.
— Я большой мальчик, чтобы жить у родных, тебе так не кажется? — её ответа на этот вопрос он не ждал. — И я слишком давно не живу с кем либо, рано выпорхнул из гнезда. Тренер, команда, это семья, лёд — это дом.
— Не одиноко?
— Мне? Нет. Мне одиноко без хоккея, им я живу, это мое призвание. А без остального переживу.
— А почему не купишь квартиру в Москве свою, если с родными жить не хочешь?
— Зачем? Так веселее. Надо будет, куплю, мне просто не надо.
— Семья не обижается, что ты не останавливаешься у них?
— Нет, они привыкли, и спасибо большое что не трогают меня. Они свыклись что я как бы наблюдаю со стороны. Я с детства был типа сложным, говорят. Отдали в хоккей, это их осознанный выбор, хотели обуздать меня, как они это называют. Ну а мне понравилось, я благодарен маме за это.
— И обиды нет? Грустно звучит, — Саша произнесла это, и испуганно посмотрела на него, боясь что заденет.
— Это ты как сопливая девочка трактуешь мои слова, — немного ощетинился Данила, — Ты не представляешь как я богат, имея свою хоккейную семью.
— Так за что тебя дисквалифицировали, если на самом деле ты так любишь хоккей и печёшься о нем?
— Слушай, это мутная история про одного дебила, который увидел нас в баре отдыхающими после победной серии игр. Я уверен, он специально спровоцировал меня, ради денег, а я ему это позволил. Мужик был выпивший, я тоже, начал оскорблять команду, перешёл на личности, я пнул рядом стоящих стул в него, попал по ногам, мужик упал, ударился головой. Нам спортсменам не прощают такие поступки. Он, конечно, накатал заявление, сообщил СМИ, что я на него напал. Мне назначили штраф, большой скажу тебе, и дисквалификация на три месяца, сейчас по утрам, три раза в неделю, я работаю с психологом по управлению гневом, это тоже назначено судом. Через полтора месяца, будет комиссия по моему восстановлению, если типа я успешно пройду терапию и бла-бла-бла, — Данила посмотрел на Сашу, только сейчас она осознала, что переставала дышать в такие моменты, словно затаившись, — Утолил немного жажды знаний обо мне?
— Ага, — ответила она, убрав волосы за уши и ухмыльнувшись, — Я же твоя поклонница, как ты сказал сегодня. Данила, а как ты ходишь так по Москве, что никто тебя до сих пор не подловил и не вычислил? Нигде не сообщали, что ты вернулся.