– Ты смеёшься надо мной!? Конечно, какое тебе дело, что гибнет человеческая душа, что кто-то страдает, что кому-то нужна помощь! – резко оторвавшись от него, я отвернулась и сделала несколько шагов в сторону. Обняв себя за продрогшие плечи, я подняла голову в небо, и невольно залюбовавшись на минуту, забыла о своей боли. – Когда-то я мечтала об этом, …стоять под раскинувшимся небом и наслаждаться свободой, не бояться, не чувствовать боли. Мечты сбываются, но совсем не так, – прошептала я удрученно. – Почему?
– Услышь меня, Тара, – коснувшись моего плеча, Камиль развернул меня к себе. – Я ощущаю, что, …убив тебя – я поступлю не верно. Я знаю, что …ты должна жить. – Я глядела, как на меня смотрят эти два горящих в темноте глаза, слушала этот низкий хрипловатый голос и пыталась поверить в то, что он мне говорит. – На самом деле мне противна даже сама мысль об этом, в смысле о твоём убийстве. Нет, я ненавижу людей, и я убивал их десятки раз, но ты … ты словно не из их рода, Тара. Ты сероглазая птица, маленькая рыжая чайка. Глядя на тебя, на твои хрупкие плечи, маленькие ладошки и детские ямочки на щеках – хочется лишь защитить тебя. И это меня злит. Я могу угрожать тебе, наговорить кучу гадостей, сделать тебе больно, но убить нет! И никто из ветви Алишера этого не сделает. Так что как бы я не призирал твой род – тебя я не трону, хотя ты даже не представляешь, какое искушение ты мне предлагала. … И я открою тебе одну тайну – мы уже давно не убиваем людей ни просто так, ни чтобы насытиться, лишь в бою. А охотимся мы на животных. Я клялся Алишеру. Твоя кровь, конечно, может подарить мне силу и наслаждение, но я воздержусь.
– В таком случае остаются дигоны! Их мои детские ямочки не тронут, – одними губами прошептала я, опуская голову.
– Какая же ты упрямая! Просто несносная! Люди само собой никчемны, но ты справишься, Тара. Ведь чайки выживают в буре. Будь сильной, сероглазая птица! – Он снова попытался меня встряхнуть. – Возвращайся. Я отнесу.
Я отрицательно покачала головой:
– Какой же ты злой и не сговорчивый, Камиль!
– Кто я? – возмущенно фыркнул вольфгар.
– Никуда не пойду! Не сдвинусь с места! Ты можешь хотя бы не гнать меня?! – Я упрямо плюхнулась на холодную землю. Жаль, что в темноте я толком не могла разглядеть выражения его лица.
Он возмущенно, почти мученически взревел:
– Тара!!! …Ну, хорошо! – Камиль уселся рядом со мной под деревом и, подтянув меня к себе одним рывком, сгреб в охапку и усадил к себе на колени как дитя. Как бы мне не хотелось умереть, меня смутил этот жест, но я не сопротивлялась, и снова непроизвольно прижалась к его широкой и теплой груди, различая стук сердца вольфгара. Тепло от его рук приятно разливалось по всему телу.