– Что ж так? – бесцветным, тихим голосом поинтересовался Камиль. – А раньше ты принимала помощь вольфгаров.
– Потому что ты ранен, – обижено бросила я, выбираясь наружу. – Ты жутко выглядишь, Камиль.
Он действительно стал мрачен, бледен, глаза горели тусклым, еле живым светом, шикарные волосы слиплись, из раны на лице сочилась кровь.
– На себя посмотри, тебя словно изрыгнула гигантская улитка, – слабо прошептал Камиль, еле-еле спрыгивая вниз.
– Это зеркальный грот! – объявила я всем. – Сюда дигоны ещё не добрались. В него ведет этот «червь» и вот это. – Я кивнула на застывшую глыбу льда, запечатавшую выход. – Летом, здесь с гор стеной спадает вода, образуя водопад, а зимой вход заплывает льдом. Говорят, если долго смотреть на себя сквозь этот лёд или воду – можно увидеть своё будущее. …Но на это времени у нас нет! – спохватилась я. – Сейчас начало весны, лёд стал уже рыхлым, нужно отколоть кусок у края глыбы и выбраться. Здесь, в тайнике припрятаны ломы.
Пока я отбрасывала камни, засыпавшие инструменты, Камиль, уставившись в толщу льда, долго разглядывал своё отражение.
– Я себя вижу. …Значит, буду жить …в будущем, – проронил он с какой-то тоской.
Руками, Алишер быстро и сосредоточенно помогал мне докопаться до спрятанных кирок и ломов.
– Камиль так плох, он еле держится на ногах, – произнесла я полушепотом.
– Его раны очень серьезны даже для вольфгара. Он истекал кровью всё это время, пока мы ползли. Боюсь, силы оставляют его. Мы понесем его, пока в нем будет тлеть жизнь, – сдержано произнес Алишер, бросив на меня взгляд, полный боли и муки. От огня в его глазах остались лишь золотистые искры.
– Там сложный участок! Они не смогут его нести! Как ему …можно помочь? Что …вернет ему силы? – я была слишком взволнована, даже не замечала, как раню о камни свои пальцы.
Алишер тяжело вздохнул и тихо ответил:
– Сейчас ему могла бы помочь кровь животного …или человека. От неё раны затянутся. Позже, ему уже не поможет ничто. Поэтому нужно спешить наружу! – схватив ломы, Алишер направился с уцелевшими вольфгарами пробивать проход. Остальные раненые расположились на каменном полу. Было очевидно – Алишер не хочет потерять брата! Если с потерей троих вольфгаров он смирился, то Камиль был ему слишком дорог. В этом умном взгляде темных глаз сквозила глубокая тревога. Алишер спешил.
Сам Камиль лежал у свисающих гроздьев сталактитов.
Эта мысль пришла ко мне сразу, как только я услышала про кровь. Страх не останавливал меня. В глубине души я была благодарна Камилю за мою спасенную жизнь, поэтому теперь я чувствовала, что должна отплатить ему ценой, которую я могу пожертвовать – своей кровью. Пока Алишер был занят другим делом, а раненым было не до этого, я склонилась над Камилем: