Бабушка была права: если ты сможешь преодолеть себя, то преодолеешь всё, что угодно.
А как я могу показать Джону, что я не девушка на одну ночь, если только и мечтаю, чтобы он снова меня поцеловал? При этом рассчитываю явно на большее.
Официант принёс и мне пива. Я сделала большой глоток и закашлялась. Не ожидала, что оно окажется таким холодным и горьковатым. Откашлявшись, я сделала ещё глоток, уже осторожнее. Да, то, что надо после такого насыщенного утра.
На еду мы оба набросились, словно голодали несколько дней. Хватали обжаренные ломтики картофеля прямо руками и, обмакнув в соус, жадно поглощали. С бургером я расправилась минут за пять, Джону понадобилось немногим меньше времени.
И, лишь утолив первый голод, мы немного расслабились и заказали ещё по одной бутылке пива. Вот теперь было намного лучше.
– Расскажи о себе, – я заозиралась по сторонам, чтобы понять, кто это заговорил моим голосом. Но всё же была вынуждена признать, это я вдруг набралась храбрости и попросила Джона рассказать о себе.
«Ну вот что ты лезешь к нему, Горцева? Зачем ему с тобой откровенничать? Ты для него – никто. Так, возможнаягрелка в постель на время путешествия. Чтобы не скучно было».
– Мои родители умерли рано, я их почти не помню, – вдруг начал он, перебив мои пессимистические мысли. – Детство прошло сначала в приюте, потом были приёмные семьи. Я нигде не задерживался больше года. А когда мне исполнилось шестнадцать, и вовсе сбежал. Путешествовал автостопом, ночевал под мостами, перебивался случайными заработками.
Я слушала Джона, раскрыв рот. А он смотрел перед собой слегка расфокусированным зрением и вспоминал события своей жизни. Вот так вот просто доверился почти незнакомому человеку?
Я представляла совсем юного мальчишку, на долю которого выпало так много испытаний.
– В какой-то момент я оказался в Луизиане, близ Нового Орлеана, и это определило всю мою жизнь. Может, на ту верфь меня привела сама судьба, кто знает. – Джон усмехнулся, по-прежнему не глядя на меня и периодически отпивая из бутылки. – Даже не представляю, почему они меня не выгнали. Я ведь мог оказаться обыкновенным воришкой. Сначала мне давали работу из разряда принеси-подай, а потом, когда убедились, что я по-настоящему заинтересовался делом, стали доверять более сложные задания. Так я приобщился к процессу создания кораблей. Через пару лет меня нашёл поверенный отца. Тогда я узнал, что родители успели позаботиться о моём будущем и основали фонд на моё имя. И теперь, будучи совершеннолетним, я мог найти этим деньгам достойное применение. И я пошёл учиться тому, что любил. Учился строить корабли. А затем основал собственное дело. Это и есть моя жизнь.