— Тогда мы с вами встретимся еще раз, — сладко улыбнулась Кармелла Алетт, но ее глаза полоснули не хуже ножа. — Я умею добиваться своего, мастер Адалхард.
— Мама? — голос Арнеллы, растерянный, как у ребенка, прервал их разговор, и Кармелла быстро обернулась.
— Милая, — она пошла навстречу дочери, раскинув руки, но Арнелла, растрепанная после спортивных занятий, в сером спортивном костюме, заляпанном на щиколотках грязью, смотрела на Родерика, и в ее взгляде читалась неприкрытая обида.
— Я не сказал ничего такого, чего бы вы не знали, — произнес он, чувствуя себя странно уязвленным. — Если не сдадите экзамены, в Лабиринт вас не пустят. Только и всего. Однако я уверен, что если вы постараетесь…
— Ах, бросьте пустое, — Кармелла Алетт схватила дочь за руку и потащила по коридору. — Солнышко мое, ты не должна была так уезжать. Оставила записку, сбежала, что я должна была думать?
Арнелла с силой высвободила свою руку и демонстративно отстранилась от матери. Они пошли прочь, и Кармелла что-то говорила дочери, а Родерик с раздражением отвернулся к окну.
Стена тянулась черной лентой от самых гор и до побережья. Он провел двенадцать охот, и теперь, по правилам, может пропустить три. Но почти никто из патрульных не пользуется этим правом без особой нужды. Но в том и дело, что нужда у него была. И еще какая. Уже пошли слухи, пока неуверенные, робкие, но скоро во всей академии узнают, что ректор больше не маг.
Если он не получит свой огонь, то ему останется лишь запечататься. Но лучше уж вовсе умереть.
— Я так зла на тебя, Арнелла! — сходу принялась нападать мама. — Ты поступила так глупо, как будто у тебя вдруг снова начался переходный возраст. Ты взрослая девушка и должна понимать, что время игр давно позади.
Я выучила ее тактику ведения споров очень давно. Сначала атака. А теперь она примется давить на жалость и попытается воззвать к чувству вины.
— Я так испугалась, когда не обнаружила тебя дома, — мама всхлипнула, а ее нижняя губа очень правдоподобно задрожала. — Ты — все, что у меня есть. И разве я виновата, что хочу позаботиться о тебе? Я люблю тебя больше всего на свете, солнышко!
Я лишь вздохнула, быстро шагая по коридорам академии. Однако мама не отставала, несмотря на то, что на ней были туфли на каблуках, а на мне — спортивные ботинки. Перейти на бег? Боюсь, Кармеллу Алетт это не остановит, ведь впереди еще этап примирения, когда мама выдвинет условия, на которых согласится меня простить.
— Я так скучала по тебе, доченька, так ждала твоих каникул. Мне было очень одиноко в незнакомом городе!