Забавно жить зная, что каждый твой день может быть последним… И я жил, наслаждаясь каждым днем. Проживая его со всей полнотой и отдачей.
Обеспечил безопасность империи. Позаботился обо всем, что нужно. Подготовил преемника на свое место.
Все было готово.
И все равно появление жреца было неожиданностью.
Но я принял его с ледяной решимостью и непоколебимым спокойствием. Он озвучил требование. И… шокировал.
При всей своей выдержке я не смог скрыть потрясения от слов жреца. Это шутка?
Оказалось нет.
Жрец знал, кто я. Знал, что могу и что мне доступно. И мы справедливо полагали, что жрец потребует что-то, что связано с… проблемами для империи.
Жрецы хотели власти. Император эту им власть давать отказывался.
И я готовился к смерти. Предавать друга и империю я не собирался.
А тут требование…
Пока я от изумления пытался найти слова, жрец назвал дату и время. И оставив путеводный амулет, ушел.
Впервые тогда наплевал на дела и пошел к другу выпить. Надо было все обдумать. И принять решение.
Смерть или требование?
Требование удивило не только меня. Но подумав, друг посоветовал согласиться. После чего удостоился от меня мрачного взгляда.
Требование…
Жрец потребовал невероятное: жениться на его дочери.
Мысль о том, чтобы отказаться и умереть, не казалась лишенной смысла.
Друг насилу вправил мозги. И то… сомнения не покидали меня.
Друг убеждал, что ничего страшного. Кто мешает мне жениться и отослать жену в дальнее поместье? Разве что придется иногда навещать жену.
Однако… Дело не в этом…
Жениться?
Да без проблем! Но…
На дочери жреца?
Стоило об этом подумать, как вдоль позвоночника пробежал неприятный холодок. Связать себя узами брака я не боялся. Но…
С такой…
Жрец выглядел оригинально. Сухопарый старик. С руками больше похожими на птичью лапу. А лицо словно искореженная гравюра. Впалые щеки и нос. Мелкие, близко посаженные глаза-бусинки. Безгубый рот. Сухая желтоватая кожа, похожая на пергамент.
Главный жрец выглядел отвратительно.
И вот какая у него может быть дочь?
Но и отказать я не могу.
Поэтому сцепив зубы, я стою, ожидая церемонии.
Справа колыхнулось пламя, зашипев, как рассерженная змея. И откуда-то из темноты появились две фигуры. Сразу узнал жреца. Он вел под руку вторую фигуру, закутанную в темный бесформенный плащ.
Сжав зубы сильнее, медленно выдохнул сквозь них.
Долг.
Долг жизни.
Когда фигуры приблизились, жрец произнес глухим, скрипучим голосом:
— Моя дочь. Иалия.
Я перевел взгляд на темную фигуру. Как ни старался, но даже очертаний фигуры разглядеть не смог. Совершенно непонятно, кто прячется за темным плащом.