Ленин смех вдруг резко обрывается. Тихим всхлипом булькает в горле, оставляя звонкое напряженное эхо в салоне, потому что…
Опускаю глаза и фокусируюсь на своей руке на ЕЁ коленке. Ладонь ошпаривает от ощущения шероховатой ткани джинс и чужой горячей плоти под ней. Пульс молниеносно разгоняется, ударяя жаркой волной в барабанные перепонки. Пальцы сами собой сжимают её ногу крепче, прощупывая через одежду. Ползут выше…
— Рам… — долетает жалобное сквозь вату.
Отдергиваю руку. Сейчас это было…ЛИШНЕЕ. Повисает вязкая тишина. Опять. Снова щёлкаю приемник. О чём мы говорили? Я хмурюсь, пытаясь сосредоточиться. О свадьбе что-то… Лена отворачивается к боковому стеклу. Молчит.
— Я думаю, неважно куда, — произносит Алёнка сипло через целую вечность, так и не поворачиваясь.
Про то, чтобы уехать, говорили…Точно. Да.
— Только дня на три максимум, — уже окрепшим, своим обычным грудным ровным голосом продолжает Акунина, — У меня сезон…
— Да, у меня тоже работы много, — хрипло соглашаюсь, искоса поглядывая на неё.
Идиотская ситуация. Невеста, к которой я даже прикоснуться не могу без скорбной минуты молчания после…А если трахну, то что? Панихиду потом заказывать? Бл. ть… Как я вообще влип во всё это?
Делаю музыку громче. Больше не говорим. Внутри клокочет уже привычная тихая злость. Это от неудовлетворенности. Её цветочные духи вперемешку с личным запахом потихоньку сносят крышу, левую ладонь до сих пор печёт фантомным ощущением мягкого горячего бедра…Кстати, про удовлетворенность…Как у нас там в браке-фарсе должны дела обстоять? Право налево предоставляется, если Ленка от меня так шарахается? Или мне всё-таки выдадут годовой абонемент? С барского плеча…
Так и тянет спросить…Прямо сейчас. Из последних сил сдерживаюсь. Уже челюсти болят…
Сворачиваю в Ленин двор и останавливаюсь у самой парадной. Лена хватается за дверную ручку и так замирает. Возможно, не хочет выходить под дождь, который льёт как ошалелый. Хотя я так припарковался, что дальше только дверь таранить. Чтобы не намокла невеста моя…Выходи уже! Хоть выдохну…
— Рам… — краснеет, глаза зеленые лихорадочно сверкают. Невольно напрягаюсь.
— Ммм?
— Поднимешься?
— Зачем? — вылетает машинально. Боже, я идиот, — То есть, да!
Пока Алёнка не передумала, первым выпрыгиваю из автомобиля прямо под хлещущий с неба ливень.