Неужели мы хотели назвать ее именно так?
И я… я все еще была Стефано. Не Анрэйн.
Как Эдвор мог опять жениться, если между нами все еще была золотая линия, а его имя было на стене моего рода? Он же тоже… тоже член такого же древнего рода. Иначе между нами не образовалось бы свадебных уз. Так отчего на его стене погасло мое имя? Или нет?
Но тогда как?
Я открыла глаза и заметила, как сильно дрожали мои пальцы, все еще гладящие серое имя дочери на стене. Наверное, если бы не действие успокаивающего заклинания, я бы опять рыдала, а так могла лишь задаваться вопросами и думать. Думать о том, что именно случилось в тот день. Иногда мои мысли были спокойны и размеренны, словно безмятежный пруд, а иногда хаотичны и быстры, как потоки горной речушки. Мне нужно было поскорее восполнить свой магический резерв и поговорить с теткой. Она должна была знать больше.
Я прислонилась к стене и, обняв себя за колени, прочитала усыпляющее заклинание. Да, сидя спать неудобно и хочется есть. Но я хотя бы знала, что в безопасности и кроме меня сюда может войти разве что только Микаэла.
Долгожданный сон ко мне пришел как снисхождение и сладкая милостыня Мигрис-матушки, избавление от тягостных дум и отчаянной боли потери.
АКЭМ. 20 день 2 водного (июль) месяца626 года от начала великой войны
Отношения с соседками по комнате, так же как и с остальными одногруппниками, не наладились. Да и не хотелось мне ничего налаживать и лебезить перед ними, а главные выскочки нашего факультета именно этого и ждали. Первое время мне не давали покоя все нарастающие сплетни обо мне.
Я стала не только незаконнорожденной дочерью своего отца, но еще и любовницей родного дядюшки, ведь недаром он меня пропихнул на учебу, да еще и выписал мне личный пропуск. Никому не было дела до того, что с этим пропуском я приходила не к ату Молону, а к сестре на третий этаж. Находиться в своей комнате было настолько невыносимо, что я научилась хитрить. Дух академии не позволял по моему гостевому пропуску долго находиться на этаже для высокородных.
Долго, по его мнению, оказалось целых три часа. Для меня же это время стало настоящим спасением.
Я находилась на этаже сестры чуть меньше трех часов, затем спускалась на свой и возвращалась заново. И тогда начинался новый отсчет. Пару раз я пробовала остаться ночевать у Микаэлы, ведь вторая кровать в ее комнате ни за кем не была закреплена, потому что должна была принадлежать мне, но дух непременно поднимал меня и выгонял.
Если я засыпала, то никак не могла контролировать эти несчастные три часа. И я, возможно, плюнула бы на все это. Ну что мне сделал бы дух? Влепил множество нарушений, после которых меня отчислили бы? Да я бы только рада была. С каждым новым днем приходить на занятия и слушать шепотки вокруг меня становилось все невыносимее, но, так как я проводила время в комнате сестры и нарушала правила академии все в той же комнате, два нарушения дух записал и на сестру, лишив ее тем самым стипендии за первый период обучения. И я чувствовала за собой вину.