Мерзость…
Господи, он сначала трогал её, потом — меня… От воспоминания передёргиват. Я вдруг чётко осознаю, что мне непротивны объятия только одного мужчины. И сейчас я не прочь оказаться в них… Но… Рома сказал — Давлат даже не догадывается, где я…
А я бы не отказалась от спасательной операции…
Наконец, любовники отрываются друг от друга.
Женщина небрежно треплет Романа по щеке, а тот смотрит на неё взглядом преданного щена.
— Молодец, мой сладкий, — воркует она, — я знала, что на тебя можно положиться…
Роман картинно раскланивается перед ней:
— Всё для вас, моя королева…
Она одаривает его истинно королевской улыбкой, целует в щёку, оставляя отпечаток алой помады, и направляется ко мне.
Наклоняется, обдавая удушливым запахом своих терпко-сладких духов.
— Ну что ж, рада познакомиться, — говорит она и опускается на тот стул, где прежде сидел Роман, молодой человек же становится у неё за спиной, как верный страж или паж… — Я Элеонора, мачеха Давлата, и, выходит, твоя свекровь…
Интересное кино вытанцовывается, думается мне. Свекровь, значит, ну-ну.
Элеонора, судя по всему, моей реакцией недовольна. Уж не знаю, чего ждала эта женщина? Моей истерики? Мольбы? Страха?
А я тут пытаюсь не расхохотаться. Глупо, конечно, смеяться, когда ты связан и уязвим, но ситуация веселит неимоверно. Ибо злодеи такого уровня — предсказуемы.
— Вижу, ты не рада знакомству, — кривит карминовые губы моя типа-свекровь.
— Нет, что вы, — ехидничаю я, — прыгаю от радости. Просто этого не видно, потому что я, как бы, привязана к кровати.
Элеонора фыркает:
— Уж не надеешься ты, что я тебя отпущу?
Едва сдерживаю смех.
— Что вы, матушка, и надеяться не смею. Покорно приемлю свою участь.
Она встаёт со стула, проходится по комнате туда-сюда. Рома обожающим взглядом следит за нею и злобно зыркает на меня.
— Понимаешь, — наконец, останавливается Элеонора, — у нас с зайчиком, — взгляд на Романа, — уже почти всё получилось. Но тут явилась ты, и испортила все планы.
Усмехаюсь:
— Интересно, каким образом?
— Ты словно околдовала Давлата. Он на тебе прямо-таки помешался. Он ведь повеса и заядлый холостяк. Мы не могли допустить, чтобы какая-то пигалица вроде тебя вскружит ему голову. На кону были слишком большие деньги. Поэтому пришлось подключить одного знакомого экстрасенса.
Я никогда не верила в этих доморощенных магов-гадалок-ясновидящих, но не признавать того, что среди них встречаются уникумы, которые реально могут запудрить человеку мозги, не могу. Что ж, если в голове Давлата поковырялись, то понятны его «тут помню, тут не помню».