И, будто в подтверждение данного постулата, человек, явившийся пред наши очи, просто феерически некрасив. Долговязый, лысый, с близко посаженными, бегающими глазами, мясистым крупногубым ртом. Я невольно льну в Давлату, словно испугавшись, что некрасивость нашего гостя способна передаться воздушно-капельным путём.
Тот осматривает нас и дёргающегося, испуганного Дмитрия, и, скривив толстые губы, выдаёт:
— Кажется, Клепенщук, ты берега потерял… — хрустит шеей, будто собирается драться. — Харкаешь в ладонь, с которой ешь…
Давлат презрительно хмыкает и ехидно произносит:
— Я? Ем? С твоей ладони? Не смеши! Это ты, Злотов, что-то путаешь. Притом, конкретно так… Вернее, кого-то.
— И кого же? — тянет тот, перекатываясь с пятки на носок.
Вокруг мячиком-попрыгайчиком скачет Садалин, выбирая момент, когда поддакнуть шефу, куснуть…
— Меня с моим отцом, — просто и прямо говорит Давлат. — Меня его бандитские тёрки не касаются. Если вы с ним что-то не поделили — сами и разбирайтесь. Я и мой клуб это отношения не имеют…
Злотов водит пальцем в воздухе, будто собирается начертить круг:
— Был твой — может стать…
— Не может! — отрезает Давлат. — Покинь помещение!
Складывает руки на груди, прожигает непрошеного гостя злым взглядом…
Злотов, надо отдать ему должное, всё же поворачивает на выход, но приостанавливается на полпути и поворачивается к нам:
— Зря ты, Давлат, ой, зря. Как бы не пожалеть…
С этими словами всё же уходит, что-то эмоционально объясняя своему, кивающему, как китайский болванчик, подельнику.
Когда они скрываются из виду, Давлат оборачивается ко мне:
— А вы, Кристина Витальевна, бегом в мой кабинет. Разговор есть.
И уносится, прежде чем я успеваю что-то возразить.
— Удачи… — криво улыбаясь, говорит Дмитрий… — Мы стараемся ему не попадать на глаза, если он в таком настроении…
— Спасибо, поддержал! — хмыкаю я.
Дима разводит руками:
— Предупреждён — вооружён. И вам лучше поспешить, чтобы не злить его ещё больше…
Откидываю волосы на спину, задираю нос и, цокая каблуками, иду в кабинет начальника. Я ни в чём не виновата, так чего мне бояться?
Едва распахиваю дверь приёмной, натыкаюсь на удивлённый взгляд Софочки.
— Ого-го! — произносит секретарша, оглядывая меня. — А я-то думаю — чего он такой злющий… А оно вон что…
— А что? — уточняю ехидно.
— Будто сама не знаешь, — усмехается она и возвращается к компьютеру, с умным видом начиная искать знакомые буквы на клавиатуре.
Вхожу в кабинет.
Давлат сидит, откинувшись в кресле, и барабанит по столу пальцами. Красивыми, надо признать. Такие называют аристократическими — тонкие, длинные, изящные… Я помню, какие узоры они умеют чертить на коже, но это воспоминание сейчас неуместно…