А если прямо распирает, можно и поругаться, не страшно.
Папа же у меня вспыльчивый, да и мама сама не сахар. Ругаются, мирятся и дальше ладят.
Это все, конечно, хорошо для пар, которые добровольно друг друга выбрали, но я-то Рейеса не выбирала.
Диего…
Нет уж. Не могу я его так называть. Не готова.
Буду просто на «ты», чтобы не прицепился.
Мне сейчас сложно. Потому что когда я думала, что он вот-вот умрет, то с ума сходила.
А как выяснилось, что он живой и здоровый, да еще и богаче стал за счет имущества Фуэнтесов, как-то меня отпустило.
Страсть страстью, надо головой думать.
Особенно теперь, когда родители меня запросто за Рейеса отдадут.
А соседи уже и так косо смотреть не станут. Рейес же всю семью к себе забрал, и поди знай, вдруг прямо в своем особняке и поселил. С него станется.
Хотя я за все время жизни у него не поняла планировку зданий, поскольку меня водили с мешком на голове, уверена, что особняк у него есть.
А вот этот мешок я никак забыть не могу.
Пусть меня выдают замуж — я даже пойду. Только просто так Рейесу не дамся.
— Давай, Анхелика. Диего уже достаточно за тебя поволновался.
— Мам. Ты сказала нам самим разбираться? Вот я и разберусь. А если ты считаешь, что надо пойти великому господину в ноги поклониться или на пол лечь и юбку задрать, ты только скажи! — я выкрикиваю последние слова и тут же чувствую, что перегнула палку: — Прости, мам. Извини. Не люблю я его!
Она качает головой.
— Из-за неважных так не заводятся.
Все. Мамочка уверена, что я жизни не вижу без Рейеса, только признаваться себе в этом не хочу.
Она у меня очень романтичная и верит в любовь, в страсть и во все их превратности.
Любовь, как море. Любовь, как водопад — на голову падает и оглушает — в этом вся моя мама.
Я поправляю одежду, умываюсь и иду к папе с Рейесом.
Именно к папе, а не к Рейесу.
В то, что папа тоже Рейеса принял, верю.
Мамочка моя не врет, и они с папой очень часто единодушны во многих вопросах. Поспорят, поругаются, а потом приходят к согласию. И вроде не компромисс это, но что-то такое, похожее.
Папа мой пить не очень умеет, а Рейес не умеет точно.
А тут я захожу и вижу, что они на двоих приговорили бутылку вина.
Главное, чтобы Рейес от этой дозы не сошел с ума и не передумал отпускать меня с родителями.
Стоит мне войти, как он вскакивает с места и отодвигает для меня стул. Прямо одновременно, когда папа отодвигает стул маме.
Это выглядит очень странно.
А его темный взгляд обжигает мне лицо, и плечи, и руки. На груди замирает и прожигает ее насквозь. Все тело под ним горит и плавится.