Защита заискрила, разгорелась до бурого цвета и опала, открывая взорам два чудесных букета цветов.
Все удивились.
— Всего лишь цветы?! — с негодованием воскликнула одна из служанок.
— Да это же Алмазные розы! — указала старшая служанка. — Они же редкие как… как… Да один такой букет стоит как шикарное алмазное колье с серьгами!
Все посмотрели на прозрачные, искрящиеся в утренних лучах солнца розы. Полураспустившиеся бутоны окутывало легкое голубое сияние, в которых играли радужные искры. Насыщенно зеленые длинные ножки и листья гордо подчеркивали нереальное видение.
Я невольно спустилась на несколько ступенек, завороженная такой красотой.
Не Алмазных роз.
Они были прекрасные. Правда. Но мое внимание почему-то приковал второй букет.
Небольшой букет фиалок. Синих, голубых, белых, фиолетовых… Они были перевязаны обычной серебристой лентой. Обычные фиалки. Такие… робкие, нежные. Снежные. Зимние…
Казалось, что их собрали собственноручно. И ленту повязали тоже… сам.
А тётушка нетерпеливо уже выхватила среди нежных хрустальных бутонов роз небольшую записку. То, что это чужая записка тётю не смутило.
Леди Ребекка распрямила листок и жадно вчиталась. Ее лицо вытянулось. Она стремительно кинулась к фиалкам. Схватила вторую бумажку. Прочитала. Выражение лица у тётушки стало неописуемым. А затем весь дом потряс рык леди Ребекки:
— Анабель!!!
— Что? — шокированно прошептала, вцепившись в перила пальцами.
Тётя нашла меня взглядом.
— Анабель! Ты едешь на Вечер Женихов! Это не обсуждается! С меня хватит!!! Я не собиралась тебя туда отправлять, но сейчас понимаю, что надо!
— Вечер Женихов? Так, сейчас же еще не вечер, — пискнула я.
— Сейчас! Я сказала! Бегом! — взревела яростно тётя, разрывая на мелкие клочки первое послание. Вокруг нее сверкнули небольшие темно-синие молнии. — Ты. Идешь. Туда. Сейчас!!!
Мысленно махнув рукой на то, что могут подумать слуги, рванула вверх по лестнице в полном шоке от ярости тёти. Никогда еще не видела ее в такой злости. А чтобы она не контролировала магию… Тёте сейчас лучше не возражать.
Я запуталась в длинном подоле, который перекрутился вокруг ног. Схватилась за перила, чтобы не растянуться на ступенях. Выпрямилась и продолжила забег.
В спину неслось:
— Женихи! Люди! Никаких драконов! Никогда! И платье! Платье из жемчужного шелка надень!
— Так оно для Третьего Зимнего Бала, — рискнула я снова подать голос, остановившись на верхних ступеньках и обернувшись.
Увидев искривленное от ярости и злости лицо тётушки, ойкнула, подхватила подол и рванула в свою комнату.
Бальное платье так бальное платье. Невелика потеря. Придумаю что-нибудь.