— И… Зачем вы пришли? Чего вы от меня хотите? Или решили просто уничтожить, пока нет Бадрида?
— Мы не убиваем женщин. И не воюем с ними, — Арман кривится. — Но….Давай так, Мари. Участь твоя не особо-то завидна, м? Мы все знаем. И про то, что это тебя он сделал своей женой, переписав все состояние и всю империю. И про то. Что ты ждешь ребенка. Но это ни хрена не меняет. Ты. Выкуп. Меняй имена хоть сто раз. Называйся хоть нашей покойной племянницей, хоть престарелой прабабкой по материнской линии! Ты. Выкуп. И все понимают, что все эти бумажки с документами полная хрень. Ты не сможешь стать полноценной женой. Бадрид не выведет тебя в свет, потому что на вас будут тыкать пальцами. И ребенок…
Его глаза полыхают огненной яростью.
— Этот ребенок не сможет получить тот статус и уважение, которое достойно наследника рода Багировых! Ему будут плевать в спину. В лицо не посмеют. Но в спину… Да. Сколько не выправи бумажек, а все будут знать, что он зачат не в браке и от выкупа!
— Дело даже не в этом, — Давид снова отстраняет Армана в сторону.
— Вы ведь несчастливы, Мари. Бадрид разъярен. И…
— Охренеть, как странно, да?
Снова рявкает Арман, отталкивая Давида.
— Я вот вообще. Удивился. Что ты тут целая и по комнате расхаживаешь! Еще и на своих ногах! После этой блядской помолвки, которую мы раскопали, я думал застать вместо тебя куски разодранного мяса! Или Бадрид пока не в курсе твоих развлечений веселой вдовы, м?
— В общем, Мари, — Давид снова оттесняет Армана, шумно выдыхая воздух сквозь сжатые зубы.
— Ты сама все понимаешь. К добру все это не приведет. Ни Бадрида, ни тебя. Мы предлагаем тебе уехать. Просто уехать. Исчезнуть из его жизни. Мы с братом обеспечим тебе все. Защиту. Дом. Деньги, каких хватит на сто лет хорошей жизни. Даже документы. Ребенку твоему дадим все. Лучшее образование, какое возможно. После даже оформим документ, что он наш родственник. Потихоньку примем в дело. Тебя никто не тронет. Ты будешь уважаемой вдовой. Но только где-то далеко отсюда. С двумя условиями. Ты никогда сюда не приедешь и никогда не увидишься больше с Бадридом.
— А мне показалось, вам проще меня убить, — качаю головой.
— Я что?
Арман снова раздувается. Глаза наливаются кровью, как у быка перед красной тряпкой.
— Похож на убийцу детей и женщин, м? Или похож на того, кто станет болтать, если уж пришел убить, а, Мари?
— Слово мое. Что ты будешь в безопасности, — чеканит Давид. — Слово Багировых. Поверь. Это дороже золота и всех любых гарантий.
— И мое слово, — добавляет Арман, сжимая и разжимая кулаки.