Рычу сквозь сжатые до хруста челюсти, заставляя это деревянное тело пошевелиться.
Боль адская. Как будто из меня вынули все кости. Переломали и снова всунули обратно.
Резко вскидываю руку вверх.
Впиваюсь в кожу зубами, чтобы заставить себя очнуться. Вынырнуть из этого дикого марева. Дурмана, что словно плотным туманом застелил мозги.
Чтобы переключиться с адской боли, выворачивающей даже внутренности.
Иногда только так и нужно. Даже с собственным телом.
Как с диким животным. У которого нет мозгов, одни рефлексы.
Дать понять, что будет слушаться. Даже если ему больно или смертельно страшно. Потому что иначе будет еще хуже. Еще больше боли. Дать понять, что выбора и вариантов нет.
Заставляю себя подняться.
Покачиваясь, чуть не валюсь обратно.
Ноги словно не мои, а две культи неживые. Деревянные.
Но я упрямый. Я не превращусь в ни на что несспособное желе! И неподвижным инвалидом тоже быть не собираюсь!
Упираюсь обеими руками в стену.
Ползу. Ползу вперед, буквально рухнув на нее.
Три метра тамбура кажутся длинней, чем вся пустыня раньше.
Но я их прохожу.
Вползаю на негнущихся ногах в коридор.
Мышцы горят так дико. Будто их из меня вырывают с каждым движением, с каждым шагом!
И каждый шаг как подвиг, после которого хочется свалиться без сил.
Красные всполохи перед глазами даже от такого смешного усилия!
Ненавижу. Ненавижу слабость во всех ее проявлениях. У чужих слабость прощать нельзя. Слабаки самые страшные люди. Те, кто на шею сядут. Если пожалеть и за все благодеяния нож воткнут в спину. И оправдают себя собственной слабостью. Всегда оправдают.
Оправдывать нельзя. Нельзя прощать. Эти уроды говорили о богах и дьяволах. И кто-то скажет, что мудачье. Что по божьему нужно понять. Помочь слабому. Принять оправдания и дать прощение.
А ни хрена.
Не по-божьему такое.
Ведь слабость хуже подлости. Хуже предательства! Хуже всего!
И если прощать и возиться, если сразу в кипящий котел не забросить, снова и снова такие будут сваливаться на шею. Снова и снова вонзать нож в спину. И проворачивать там. Сто раз проворачивать, наблюдая, как ты подыхать будешь!
Сжимаю зубы еще сильнее. Закусываю щеку изнутри.
Все можно понять и простить. Кроме слабости. Ненависть, измену, убийство.
Все!
И эту проклятую слабость я из себя должен вытравить! Должен победить! И это важнее, чем выстоять против десяти бойцов на ринге, которых мне уготовили! Важнее всего! Иначе какой смысл в том, что я выжил?
Проползаю коридор.
Заставляю себя оттолкнуться от стены.