Глаза наливаются кровью. Не так. Что-то не так!
Дико озираюсь по сторонам. Интуиция орет о том, что сегодня будет особенный противник?
Но нет. Все, как всегда.
И все же… Это что-то дикое, незнакомое, не отпускает!
Осматриваю зал, не рассчитывая там особенно что-то увидеть.
И… Твою мать!
Вспышкой. Ослеплением. Рваным толчком прямо под ребра.
Она!
Тысячи демонов!
Та, что казалась мне призраком. Видением. Воспаленным бредом или ангелом, что вытащил меня наверх. А, может, дьявольской пропастью, что звала меня. Звала, не отпуская.
И впервые я ослеп. Кулаки сжались до хруста, когда увидел руку, что сжимала ее пальцы!
Ослеп. Озверел. Внутри заклокотала кипящая лава дикой ярости.
Хрен знает, как прошел этот бой. Я не видел ни одного из тех, кого выставил Анхель против меня. Руки сами наносили удары. А все они были лишь препятствием. Заслоном между ней и мной. Преградой, которую нужно смести как можно скорее!
И зубы крошились от того, как дико и яростно сжались челюсти.
И жилы чуть не лопали, напряженные до предела и сильнее.
Каждый удар — на поражение. Каждое поваленное к ногам тело — шаг к ней.
Как не бросился в толпу?
Не смел того, кто смеет держать ее за руку одним ударом?
Одно.
Только одно пульсировало в голове.
Моя. Она — МОЯ!
Не знаю. Из прошлого она моего или из будущего. Была видением, которое мне суждено повстречать в жизни или воспоминанием?
Не знаю ни хрена.
Но только под ребрами все дергается. Клокочет. Превращается в адский котел.
Ринуться в толпу.
Не спрашивать.
Оторвать ту руку, что в нее вцепилась. Забросить на плечо и забрать с собой!
Одно сдержало.
Если повернусь спиной, бойцы набросятся. Сметут. Уже не раз нарушая правила они прятали ножи между пальцами.
Знал.
Если ринусь к ней, то просто не дойду! А, значит, должен бить. Молотить кулаками и разметать всех тех, кто стоит между мной и ней!
И пелена перед глазами. Только ее взгляд, что вспыхнул, когда встретились взглядами. Ударил так, как ни один боец не смог бы. Порвал. Порвал что-то внутри. И теперь оно бьется. Разрывает. Застилает все!
Но…
Бой закончен, и толпа беснуется. Орет. Несется к рингу.
И я ору. Почти вою. Потому что ее больше нет!
Расталкиваю беснуюшихся зрителей. Да они и сами расступаются, видя мое лицо. Слыша мое рычание.
Расталкиваю тех. Кто не успел отскочить, не церемонясь. Хватая за шею и отбрасываю прочь. Прочь с моего пути!
И, блядь, готов рухнуть и выть. Биться головой о дубовую лавку.
Ни ее, ни того, кто был с ней рядом. НЕЕЕЕЕТ!
Или я и правда схожу с ума? И теперь она мне мерещится не только в снах? Как и голоса?