— Поднимем бокалы за уходящий год огненной обезьяны, — ведущий старательно интонировал своим чувственным баритоном, царапая хрипотцой чуткие ушки дам и слегка раздражая мужской состав вечеринки. – Пусть всё, что произошло хорошего, перейдёт в новый, а плохое останется в старом.
Оптимистичные, но банальные до оскомины слова лились рекой. Им вторила лёгкая мелодичная музыка, поддерживая лиричное настроение. Всё же хорошо, когда руководство столь щедро, что оплатило аренду одного из корпусов базы отдыха, да ещё роскошный банкет и развлекательную программу. Правда, по скромному мнению Раи, она бы предпочла место попроще, а разницу в расходах приплюсовала к новогодней премии. Бухгалтер, что уж там. Да и сапоги прохудились. Хотелось купить качественные, а не угги на «передержку», но непредвиденные расходы не позволили.
Звон бокалов отвлёк девушку от неприятных мыслей. Она автоматически чокнулась с ближайшими соседями и пригубила шампанское. Вкусное! Ещё бы, там только на спиртное такой счёт был, что хватило бы не только на операцию Карабасу, но и заплатить за квартиру за полгода вперёд. Впрочем, эти заботы остались позади: аренду она оплатила, уже весьма бодрого корги отдала родителям на время корпоратива, да и угги купила вполне приличные. Грели, по крайней мере, они отлично!
— Ю а зе денсинг квин, янг энд свит, онли севентин! – принялся подпевать старой, но такой прелестной песне АББЫ сидевший рядом сисадмин.
Как и Рая, он был рыжий, только в отличие от тщательно отбеливавшей кожу девы, он насчёт россыпи веснушек не заморачивался. И они расцветали по всему лицу, особенно сконцентрировавшись на носу. Бухгалтер даже поморщилась, причём не потому, что Валю они портили, просто вспомнила, скольких трудов ей стоило вывести свои. Зато сейчас её кожа белела, аки алебастр. Тёмно-рыжие локоны обрамляли тонкое лицо, подчёркивая острые скулы, длинную шею и карие, цвета гречишного мёда глаза. Правда, много лет она мечтала о голубых или хотя бы зелёных, но тут уж как вышло.
Спустя пару часов Рая и сама вовсю подпевала всем песням подряд, особенно ей нравилась фраза: «Что опять нас обманут, ничего не дадут». Причём не сказать, что её сильно в жизни обманывали, но ей казалось, что вот она – суровая правда бытия! Чудес не бывает! Всех этих Дедов Морозов, лепреконов, эльфов и что там ещё выдумали воспалённые мозги писателей. Есть жизнь – суровая, трудная, есть родители, есть Карабас, лижущий пятки по утрам и подпрыгивающий на своих коротких лапках на холодном снегу. А ещё есть жажда любви (не родительской и не собачьей, а мужской), где-то там, в глубине души, закрытая на семь засовов, ибо с противоположным полом всё как-то не складывалось. Один умён, но слишком рационален, второй душевный, но порой такую глупость может сморозить, что с ним просто страшно связываться – как такому что-либо доверить? Тем более себя любимую. Третий всем хорош, но женат, зараза. Четвёртый, пятый, шестой… У всех что-нибудь да не так. Или она придирается? Вроде не особо… Даже табличку в экселе (бухгалтерия накладывает свой отпечаток на сознание) составила с графами «плюсы», «минусы» и «терпимо», всячески пыталась уравновесить качества претендентов на свою руку (сердце вообще молчало). Она буквально уговаривала себя, что на любой минус есть свой плюс, нечего придираться, идеальных людей не бывает. Достаточно посмотреть на неё саму, но хотелось лучшего! Или хотя бы своего, но этот свой как-то не находился.
