Здесь не спаррингуют. Это по правилам можно рубиться на ринге пятнадцать раундов. На улице укладывают сразу. Обычно, чтобы достать противника, достаточно двух-трех контрольных выпадов.
Один боец валит второго на песок, падает свержу, заставляя поверженного харкать кровью. Жалости нет. Вырублена давно. Атрофирована.
— Левой отрабатывай, гаси сразу. Вы еще покувыркайтесь. А ты че развалился под ним?! Отбивайся, в глаза песком, если не можешь скинуть.
Монгол отдает приказы. Никаких правил. Побеждает тот, кто сильнее или хитрее.
В жизни так. Кто умеет вывернуться, тот и сверху, а тот, кто по правилам, его нагибают. С моими псами никто не справится. Муштра адовая.
Рассматриваю мужика с бритым виском и специфической татухой. Особый знак. Высшая лига. Нет равных носителю подобного клейма. И я до сих пор не понимаю, почему имея все шансы уйти, он остался, встал рядом, не свалил. Мы с ним кривой и проклятый путь бок о бок прошли.
— Бьешь, как девка. Сюда смотри.
Показывает удар на бойце. Вмазывает так, что мужик складывается и сжимает челюсти, чтобы не завыть. Между ног вдаривает. Там на недельку все заглохло.
Валит за два грязных удара. А кто сказал, что все должно быть по чесноку?! Тебя пером в бок на улицах из-за спины ударят и разговоры вести не будут.
Перевожу взгляд. Подмечаю слабого бойца, выдохся. Выжидаю, смотрю, как работает Палач. Иногда ощущение, что у Монгола глаза на затылке. Разворот в нужную сторону.
— Хмарь, ты какого тут творишь?!
Удар. Резко тащит солдата за волосы, болевым пригибает и вглядывается в красные глаза с потрескавшимися капиллярами.
Зверье подо мной ходит. Слабаков нет. Не каждый выдерживает.
— Унести гниду!
Двое бравых солдат подлетают и оттаскивают неудачника.
Мне нужно проверять, работают ли мои рекруты от смотрящего до шестерки. Здесь отлаженно все. Иначе механизм фурычить не будет.
— Разойтись!
Рявкает и злыми глазами сверкает. Нюха не теряет. Ушлый. Все просекает. Подходит ко мне. Смотрит в глаза.
— Кровавый.
Киваю. Замкнут, не допускает никого в свои мысли, и прав. Сам такой же.
Когда-то жизнь была иной, пок в тюрьму не сел.
Лихие времена были, дикие. В законе — беззаконие. И людей косило, как на войне…
Судьба у нашего брата такая. Каждый путь свой проходит. И у нас с Монголом игра в русскую рулетку до сих пор.
— Что за кипиш?
— Терпимый. Брат. Пока.
— Порой меня твоя немногословность напрягает. Пошли пройдемся до вольеров.
Кивает и молча ступает рядом.
— Чего звал?
— Война будет, — отвечает спокойно и получает такой же ответ.
— Уже понял.
— Все выходы в порт ты контролируешь, Ваня. Все сделки через тебя и в город новая братва подтянулась. Для нас новая, а так у себя народ известный.