— Смола согласился на встречу на нашей территории. Это показатель его расположения, Иван. Я все еще советую тебе проявить благоразумие.
Каркающий голос Серебрякова, орущего мне в ухо, и мы заходим в пустующий ВИП с видом на бушующую толпу в самом низу. Рассматриваю массу мажоров, наметанным глазом определяю кто есть кто, пока Сашка во всю уламывает меня, пестря цифрами и сводками из своих бумажек.
— Это не показатель расположения, Серебряков.
Отвечаю спокойно. Смольный знает, что это переговоры, знает, что я по понятиям и не решу вопрос на месте.
— Иван, он предлагает взаимовыгодное сотрудничество.
Кошусь на брюнета с зализанными волосами. Раздражает меня партнер, отворачиваюсь, рассматриваю отборных танцовщиц, выкладывающихся до испарины на коже и капель пота на груди, но ни одна из всех девиц не вызывает никакого импульса, и странность в том, что это состояние у меня с тех самых пор, как в моей не самой простой жизни появилась куколка.
— Кровавый. Ты как всегда пунктуален.
Басовитый голос за спиной, и я моментально оборачиваюсь. В пространство ВИПа входят трое мужчин во главе с самим Смолой, который обратился ко мне первым.
— А ты, Смольный, запаздываешь.
Улыбается, хотя взгляд остается все таким же пустым.
— Новый город, Ваня, пока адаптируемся к дорогам да правилам, но, думаю, что давно пришло время все подправить.
Намек понятен. Смольный в сопровождении верхушки синдиката садится в удобные кресла, без особых расшаркиваний берет со стола виноградину и запускает к себе в рот, вперив свой острый взгляд прямо в меня.
Борзо. На моей территории мне показывают, что совсем не чувствуют себя гостями. Рассматриваю крупного мужика с излишне раскачанной бычьей шеей, он вообще весь на кабана похож, дикого, лесного, которому дай только крови нюхнуть, он будет гнаться за добычей, пока не добьет.
— Знаешь пословицу, Смола, про не говори гоп?
Ржет. Темноглазый мужик, сидящий слева от Смолы, лыбится, а вот неприметный худющий партнер справа не меняется в лице.
Смольный же, отсмеявшись, продолжает мою мысль:
— Да и медведь живехонек, чтобы шкуру его делить.
Ухмыляюсь и сажусь на широкий диван, рядом с Серебряковым и прямо напротив Смолы. Делаю то же самое, что и он, закидываю виноград в рот и смотрю прямо в глаза. Здесь и сейчас работает шифр, сигналы, которые соперник считывает и прикидывает свои шансы на определенный исход.
— Базар у меня к тебе конкретный, Кац, — наконец, не выдерживает игру в гляделки, начинает: — Мы не последние люди, пришлые, но с нами можно договориться. Я предлагаю тебе выгодную сделку в особо крупном размере на постоянных условиях.