- Я здесь для того, чтобы выслушать твое предложение, Смола.
— Мне нужны доступы, чтобы проводить операции в порту и через тебя трансфер в штат.
— Борзая заява.
Хмурится.
— Я пока, Кровавый, выказываю уважение, хотя могу устроить конкретное гасилово на местах.
— Интересно ты мирный базар начинаешь, братан.
Кривлю губу и окидываю взглядом двух сподручных Вадима. Запоминаю детали. Каримов и Васильев. Второе и третье лицо синдиката, и то, что Смола рискнул притащиться вместе с ними на стрелку, говорит мне о двух вещах. Первое, он уверен в своей непобедимости, второе, а вот об этом нужно еще подумать.
— Тут такая тема, Ваня, война не нужна ни мне, ни тебе. Новые времена идут, новый бизнес, новые операции.
Киваю. Знаю я что это за операции. Только в отличие от того же Смолы, я по понятиям и определенные сферы не трогаю. То, чем промышляет он, живая контрабанда в контейнерах, не моя тема. Во мне еще пацан не помер, который дружбанов своих в болоте схоронил.
И братва пришлая сейчас получает свой волчий билет с моей стороны. Говорю же следующее:
— Я понимаю твои замуты, ценю, что уважение выказал, поделился наметками, но порт для подобных операций закрыт.
Вскидывает бровь, не ожидал, что в лоб отказ получит. Контроль теряет над собой на доли секунд, но мне хватает, чтобы засечь, как косится на блондина перед тем, как ответ дать.
Считываю все то, что от меня скрыть пытаются. Выводы свои делаю. Именно сейчас Смола мне ярко демонстрирует, какая очередность в иерархии синдиката.
— Худой мне говорил, что ты мужик деловой, умеешь трезво да здраво оценивать плюсы да минусы ситуации, но, видать, в последнее время Кровавый слабину дает…
Кулаки сжимаются с хрустом.
— Не путай что и кому говоришь.
Весь напрягается. Злость свою утаить не может, а потом в меня слова летят, как стрелы с ядом на концах:
— Тут слушок один ходит. Народ базарит, что хватку царь теряет. Игрушка, говорят, у тебя появилась красивая, такая блондинистая моделька, которую ты упорно не сливаешь…
Только одно упоминание, один прозрачный намек и кровь вскипает так, что жилы пухнут, поражаюсь, как пиджак не трещит по швам. Подбираюсь и проговариваю, глядя в глаза оппонента:
— Ты на стрелку завалился, чтобы потрендеть о том, кого и в каком порядке я предпочитаю?
Давлю взглядом, внутри меня буря, ураган и четкое желание загрызть любого, кто хоть пальцем посмеет прикоснуться к моей личной игрушке.
Не выдерживает натиска Вадим, моргает.
— Нет. Кровавый. Я всего лишь надеялся на послабление.
— Его не будет.
Отвечаю четко с расстановкой и слышу, как Серебряков сжимает кожаную папку так, что она издает скрип, чиркает подобно ножечку по натянутым нервам.