— Времена, как и люди иногда меняются, — пожал он плечами, одновременно отвечая и на мои мысленные восклицания, будто подслушав. — Эта глушь, это окружение … это не моё место, Ханна. Тем более, что ты позволила волку себя пометить. В этом весь трагизм нашей ситуации.
— Я всё понимаю, Крис. Нет причин оправдываться. Конечно же эта жизнь не для тебя. Ты устал любить меня. Мы не всегда получаем желаемое, обстоятельства, собственный эгоизм и так далее, — сглатывая давящий в горле ком, понимающе закивала я, пытаясь скорчить мудрое лицо. Но мне кажется он знал, что со мной происходит на самом деле.
— Мы с тобой ещё непременно увидимся, — шепнул Крис, ловя мои губы. Он боролся с желанием меня поцеловать всего несколько секунд. И то, что его тянуло ко мне — дало мне надежду.
…И этой искры хватило возродить пламя.
Мы целовались сотню раз, но ни разу за четыре года наш поцелуй не был таким желанным, таким искренним, таким спасительным, как этот. И я ухватилась за возможность задержать Криса, вкладывая в этот поцелуй свои скопившиеся чувства к нему, всю себя, не сдерживая больше своей страсти, словно это был мой последний шанс в последний день существования.
Что-то падало на пол, одежда летела в стороны. Мы пробудили жажду, не в состоянии остановиться. До всхлипов, до шепота имён, до обрушившегося жара и умопомрачения от прикосновения друг к другу. И на миг я ощутила это неотвратимое, настоящее, сумасшедшее счастье. Секунды, ради которых можно умереть. С условием, что это случится в его объятьях. Лучшая ночь из всех, что у нас были.
Даже после того, как наше дыхание пришло в норму, Крис всё ещё крепко прижимал меня к себе, шепча пробирающие меня нежности, вплетая в них моё имя. Ошибиться я не могла — он и не переставал меня любить. Осознав это, хотелось раствориться в признательности и обнять вселенную. Освободившаяся из меня любовь, чуть не задушила меня новой накатившей волной, и я расплакалась. Расплакалась от счастья.
— Эй, что такое? — ласково потёрся об меня Крис. — Зачем ты украла мою идею? Я тоже может хочу пустить слезу, — его ирония зачастую была очаровательной.
— Как же невозможно я тебя люблю, Крис! Почему я так тебя люблю? — шептала я, всхлипывая и прижимаясь к нему.
— Чистый здешний воздух прочистил тебе мозги, — радостно отшутился Крис.
Утро. Я бы хотела этому повторенья! Просыпаться в его объятьях. … Чувствовать его рядом, как он шумно вздыхает и вытягивается спросонья, чмокая меня в макушку. Особые ощущения близости, связь — и в этом один из основополагающих смыслов жизни.