Но я беру себя руки и откладываю телефон. Нет я никогда ему не позвоню. Мы чужие друг другу люди, и у каждого своя жизнь.
После выздоровления прошла неделя. Врач ещё придержала меня дома, давая организму окрепнуть. Ну, а с понедельника вновь на любимую работу. Только уже без него. Болея, я смирилась с тем что не вижу Костю. Подсознание упрямо вычеркивало из памяти мысль, о том, что он выписался. Поэтому в душе была маленькая надежда, что выйду на работу, зайду в пятую палату и увижу его синие глаза. Теперь же надо реально смотреть на вещи, его больше нет. Нет, в моей жизни и надо с этим жить дальше. Сердце сжало в тиски.
– Ничего, я справлюсь, – попыталась приободрить саму себя.
В этом момент зазвонил мой сотовый.
– Привет, – ответила я подруге.
– Привет, что делаешь?
– Дома сижу, настраиваюсь на рабочий лад. С понедельника к труду.
– Ясно, хандришь! – вынесла вердикт Рита. – Так одевайся, через сорок минут буду у тебя!
– И куда мы? – без энтузиазма спросила я.
– В парк, гулять! На улице отличная погода, а ты сидишь в четырех стенах!
– Я болела.
– Ты уже неделю, как реконвалесцент после пневмонии. Прогулки при восстановлении очень даже нужны! Так что одевайся!
Идти никуда не хотелось. Но Ритка же не отстанет, если она что-то решила, то слона с места сдвинет, но добьется. Поэтому нехотя поплелась к шкафу. Достала оттуда неизменные джинсы, и футболку с принтом. Волосы завязала в хвост и стала ждать Ритку.
Ровно через сорок минут она вновь позвонила и велела спускаться. Взяв сумочку, я покинула свою крепость, в которой пряталась от внешнего мира.
– Привет, – села я в машину.
– Ты б хоть глаза и губы подкрасила, – критично оглядев меня всю, выдала подруга.
– Мне и так нравиться.
– Ага, под глазами синяки, губы серые, ни фигура, а канделябра, одни кости торчат! Краше только в гроб кладут!
– Меня все устраивает, – повторила я.
– Ясно! – прорычал Рита и завела двигатель.
Привезла меня Ритка в парк.
– Здесь в мае красиво, когда яблони цветут, – выдала я.
– Май мы профукали! – выдала Рита, – придется довольствоваться июлем!
Мы прошлись вдоль древних строений, посмотрели на дворец, затем спустились к реке и не торопясь пошли по набережной. Шли молча, у меня не было настроения, Рита тоже проявила деликатность и не лезла с разговорами, старалась не тревожит мою незажившую рану.
Народу в теплый июльский день было много. Все выбрались из своих клеток, погреться на солнышке.
Мы шли мимо причала, где народ активно загружался на речной трамвайчик.
– Может прокатимся? – спросила Рита.
– Давай, давно не каталась.