Ощущение, что кто-то пристально смотрит на меня даже сквозь пелену крепкого сна пробрало меня насквозь и открыв глаза я едва не свалилась с подоконника, увидев Брана, сидящего в кресле и задумчиво наблюдающего за мной.
– Господи, вы напугали меня, – я спрыгнула на пол, поправив платье, которое задралось во время сна до самых бедер.
– У тебя красивые ноги, – наконец проговорил он, заставив поежиться от этой фразы.
– Спасибо. Вы что-то хотели? – я отошла на приличное расстояние и облокотилась на стену.
Бран усмехнулся, явно понимая, какой дискомфорт я испытываю от его нахождения здесь.
– Шаль занес тебе, – кинул он в сторону кровати, на которой лежало вязаное полотно. – Постучал, но ты не ответила. Пришлось зайти.
Я молча подошла к кровати, взяла шаль, сложила ее и убрала в комод.
– Что-то еще? – безразлично спросила я, поскольку настроение было у меня самое что ни на есть отвратительное и видеть этого мужчину здесь уж никак не желала.
– Ты с Дираном виделась сегодня, – проговорил он, пристально наблюдая за мной.
– Да, и что? – пожала я плечами.
– О чем вы говорили? – он не переставал сверлить меня этим своим коронным стальным взглядом.
– Да так, обо всем. О его дочери, о заведении и судьбе девушек, – устало ответила я, присев на край кровати.
– И больше ни о чем?
– Нет. Я бы сказала.
– Не знаю, говорила ли тебе моя мать, но думаю, что нет еще.
– О чем? – враз напряглась я, понимая, что меня ждет еще какой-то сюрприз в виде какого-то дополнительного правила.
– Женщина вервольфа не имеет права заводить отношения еще с кем бы то ни было. Иначе это карается смертью. И ни один вервольф не будет растить чужого ребенка, а мы всегда чуем, если отец малыша кто-то другой. Это страшный позор для клана, если такое происходит, Кэтрин, – в блестящих глазах горело что-то наподобие предупреждения.
Я нахмурившись смотрела пару минут на него, явно не осознавая, к чему он это все говорит, потом мне стало смешно, и я горько рассмеялась, проведя по лбу рукой, словно пытаясь прийти в себя от такой издевки.
– Вы зачем мне все это говорите? – простонала я. – Вы решили, что еще так не издевались надо мной? Браво, да, задели за живое. Какой малыш? Какой позор? О чем вы? Я здесь по статусу ниже вашей лошади и прекрасно знаю, что мне не видать семьи нормальной со всеми теми атрибутами, которые сопровождают это слово. Какие дети? Господи. Я вчера все от вас услышала, так что не надо мне капать на рану вашим волчьим ядом. Что вы там сказали? Сломаете меня? Хочу сказать вам, что да, сломаете. Я вчера поняла, что мне не под силу тягаться с вами. Так что, пожалуйста, прекратите хотя бы терзать сокровенное. Я знаю, что у меня нет выбора здесь ни в чем. Я не могу ни с мне понравившимся мужчиной быть, ни поехать без вашего ведома куда бы то ни было, ни ребенка не имею право хотеть. Я никто и зовут меня никак здесь. А вы мне про какие-то еще отношения! Какие отношения? Я вообще здесь ничего не хочу! Даже жить, – безысходность просто рвала на клочья мое сердце.