– Вы так говорите, словно так не должно быть, – осторожно сказала я, наблюдая за Браном.
– Этого действительно не должно быть, Кэтрин. Я задумался над этим только сейчас, хотя всегда прекрасно знал, что в паре вервольфов, когда и один и второй испытывают чувства, всегда есть эта незримая нить, связывающая воедино. Это когда один далеко, а второй просыпается ночью от того, что знает, что тот где-то плачет. У нас такого не было.
– Так, стоп, но я не вервольф, и мы с вами еще не пара, а вы все время твердите, что чувствуете, что у меня внутри. И, кроме того, из всего всегда бывают ведь исключения. Возможно, Шэриза просто была такой загадочной, отчего вы не могли разгадать, что у нее на сердце. Бывает ведь так.
– Бывает, конечно. А может она просто меня не любила так, как я ее. А мне было достаточно того, что она моя, поэтому я и не вникал в подноготную того, о чем сейчас бы задумался.
– Да уж, это на вас так похоже, – пробурчала я себе под нос.
– Но мне это чувство нравится, – усмехнулся он, окинув меня взглядом. – ты заходишь в комнату и уже ясно, то ли ты готова меня загрызть, то ли ты обижена, то ли ревнуешь или еще что.
Я с таким ужасом на него посмотрела, что он захохотал.
– Это вы к чему? Я не люблю вас! – воскликнула я.
– Конечно, – он повел бровью и едва сдержав улыбку отвел взгляд.
– Да за что вас любить? Вы невыносимый, непробиваемый, злобный волчара! Наглый и беспардонный! Какая любовь? – хмыкнула я, демонстративно отвернувшись от него и уставившись в окно.
– Кэтрин, – мягко сказал он.
– Что? – огрызнулась я в ответ.
– Спасибо тебе.
– За что?
– За то, что ты в моей жизни появилась.
– Вы не с той ноги встали? – я недоверчиво поглядела на него.
– За последние три года как раз с той, – усмехнулся Бран.
– Мало верится, – все так же недоверчиво протянула я.
– Я столько тебе наговорил раньше и хотел бы извиниться за это, – сдержанно проговорил Бран, изучающе рассматривая меня своими прищуренными серыми глазами.
Я окинула его взглядом и рассмеялась.
– Что смешного? – он удивленно повел бровью.
– По вам видно, что прощение вы в своей жизни просили ох как не часто!
– Да, практически никогда.
Я перестала смеяться и уже серьезным тоном сказала:
– Вы бы у матери попросили прощение. Вы так себя вели с ней в эти последние три года. Она очень тяжело все это пережила.
– Я не хочу об этом говорить, – Бран враз стал совершенно другим, словно то, как он сейчас раскрывался, было какой-то иллюзией и не более.
– Почему? – не унималась я.
– Из-за нее погибла Шэриза, – хрипло ответил мужчина, гневно окинув меня взглядом, и я поняла, что еще рано мне вторгаться на эту запретную территорию, касаемую его боли и взаимоотношений с матерью.