– Руки убрал, Гаврилов! – грозно рявкнула я, оборачиваясь.
Парень, вытаращив глаза, проблеял:
– Полина Николаевна?!
Поняв, что выдала себя, я похолодела и в ужасе обернулась на комнату. Разговор за столом продолжался, до меня доносился веселый голос Данилы, фоном звучала музыка, так что нас не слышали. Пока.
– Ну вы даете! – пробормотал парень, отходя от шока.
А я быстро выпалила:
– Никому ни слова, и экзамен автоматом твой!
Парень вытаращил глаза еще больше. Ведь я никогда и никому не ставила экзамен автоматом. Тем более, ему – прогульщику и двоечнику!
– Ладно, – болванчиком закивал он. – Я могила, Полина Николаевна!
Вот идиот!
– Алина, – прошипела я, оглядываясь на комнату. – Я Алина, идиот! А с сестрой я договорюсь… чтобы экзамен тебе поставила, – добавила, влезая в куртку и натягивая на голову розовую шапку с помпоном.
Гаврилов уронил челюсть, глядя на меня. Наверное, сейчас я выглядела точь-в-точь, как его сокурсницы, и, увидев меня на улице, он бы прошел мимо и не узнал меня. Ох, вот ведь я влипла! Надо было не в туалете прятаться, а сразу хватать куртку и бежать на улицу. Тогда бы, может, все обошлось!
Вернулся Данила, и я окаменела. А вдруг идиот Гаврилов меня выдаст? Ему лишь бы тупо поржать, а тут как раз такой повод – вся компания в сборе, станет звездой дня! А экзамен еще сдавать нескоро…
– Даня, – позвал этот идиот.
– А? – Данила, взяв свою куртку, обернулся к нему.
А я уже приготовилась к минуте позора. Но, видимо, зачатки разума в Гаврилове возобладали, потому что он сказал:
– Рад был тебя видеть! В лес на игру едешь?
– А то! Надо же отыграться за прошлый раз!
– В прошлый раз мы вас сделали! – самодовольно заметил Гаврилов.
– Это кто еще нас сделал?! – возмутился Паша, выглядывая в коридор. – Мы еще покажем, кто чемпионы! Правда, Даня?
– Сто пудов! – пообещал мой парень.
А Гаврилов взглянул на меня и по-змеиному улыбнулся:
– А ты, Алина, присоединишься к нам?
– Обязательно! – ответил за меня Данила и, обняв за плечи, потянул на выход. – Всем пока, гайз!
Вслед нам донесся веселый хор голосов, и дверь за спиной хлопнула, оставляя меня наедине с Данилой.
– Ты как, Аль? – Он с тревогой взглянул на меня, когда мы остановились у лифта. – На тебе лица нет. Тошнит?
– Немножко, – слабым голосом пролепетала я.
Если меня и тошнило, то от себя самой и своего вранья.
– Ничего, пройдет! – ободрил Данила.
Я опустила глаза, не в силах вынести его заботливого взгляда. Ничего не пройдет. Ну и кашу я заварила!