Я запнулась, сдерживая подступившие к горлу слезу. Следующие два года я провела с мамой по больницам, но это ей не помогло.
– Прости, я не хотел тебя расстроить… – Данила с сочувствием взглянул на меня.
– Ничего, это было давно, – глухо сказала я. – Десять лет назад.
– Десять лет назад? – переспросил Данила. – Ты же тогда совсем девчонкой была.
Ну да, девчонкой. Когда мои однокурсницы после занятий веселились на дискотеках, я сидела у постели мамы и ухаживала за ней. Деньги, оставленные отцом, стремительно таяли. Окончив первый курс, мне пришлось взять академический отпуск и устроиться на работу. Я корила себя, что провожу меньше времени с мамой, но я зарабатывала деньги, необходимые на жизнь и лекарства. Последний месяц своей жизни мама провела в хосписе. Я смогла обеспечить ей отдельную палату, но меня не было с ней в тот день, когда она умерла. Я была на работе, и нет ни дня, когда бы я ни корила себя за это. Хотя нянечка, которая ухаживала за мамой, и утешала меня, что мама умерла тихо, не приходя в себя, и она бы все равно меня не увидела. Но я хотя бы могла подержать ее за руку и быть с ней до последнего вздоха.
– А кто тебя воспитывал? – спросил Данила, возвращая меня из печальных воспоминаний.
Я нахмурилась, не понимая, о чем он.
– Тебе тогда сколько было, лет десять? – допытывался парень.
Только сейчас до меня дошло, как я подставилась. Погрузившись в печальные воспоминания, я совсем забыла о роли, которую играю с ним. Пришлось срочно выкручиваться.
– Полина оформила надо мной опеку, ей тогда исполнилось двадцать, – соврала я, чувствуя, как от стыда заалели щеки.
– Представляю, как ей было нелегко, – с сочувствием заметил Данила, и я покраснела еще больше. – Наверное, пришлось и учиться, и на жизнь зарабатывать?
– Деньги быстро закончились, – я кивнула, решив поведать ему часть правды. – Ей пришлось взять академ и пойти работать.
Я хваталась за любую работу – курьером, детским аниматором, администратором в салоне красоты, продавцом в мебельном магазине, репетитором. Об этом я и поведала Даниле, разумеется, говоря о себе в третьем лице – как о Полине. Он слушал внимательно, и мне было приятно идти рядом с ним по тихим аллеям Нескучного сада, освещенным желтыми фонарями. Казалось, мы одни во всем мире, только редкие прохожие с собаками нарушали наше уединение.
– Потом она вернулась в институт, перевелась на вечерний, продолжая работать. А когда отучилась в аспирантуре и защитила кандидатскую, ей предложили работу на кафедре, – закончила свой рассказ я.
Про то, что в двадцать лет, оставшись совсем одна, я вышла замуж за мошенника и потеряла квартиру родителей, я решила умолчать. Не хотелось на свидании с Данилой вспоминать бывшего мужа, который развел меня как дурочку.