– Я не могу сейчас обо всём этом говорить, не могу объяснить. Я устал от всего этого. Устал от дурацких событий и бесконечной тревоги. Неужели ты не понимаешь, что, пока ты рядом, я не могу нормально мыслить?.. Уезжай, Кира! Уезжай, как было велено, прямо сейчас! Ты мешаешь мне! Я не могу разорваться! Не вынуждай меня делать выбор, не заставляй чувствовать себя злодеем!
В конце своей речи Андрей срывается на крик, снова направляя кулак в обшивку стены, а я даже перестаю плакать, потому что ни разу не видела, чтобы он так выходил из себя.
– Сделай, как я прошу, пожалуйста, хотя бы на какое-то время.
Голос Андрея вновь звучит ровно, спокойно, но властно. Это не просьба, это приказ. Он отходит в сторону, пропуская меня к приехавшему лифту, но, когда я прохожу мимо, на секунду касается моей руки.
– Будь осторожна.
Вздрагиваю и, опустив глаза в пол, начинаю нервно давить на кнопку первого этажа. Не могу понять, это была забота или угроза? Мне трудно поверить в то, что Андрей желает мне зла, но ведь он сам только что назвал себя злодеем. Как бы мне не хотелось верить в хорошее, но спорить с фактами бесполезно. Он пытался уничтожить меня материально и морально, в то время как его брат предпочёл расправиться со мной физически. Остаётся вопрос, зачем им это? Впрочем, какой смысл размышлять об этом? Мне нужно думать лишь о том, чтобы никогда больше не предоставить этим людям такого шанса.
Бессилие, гнев, чувство потери и предательство так на меня давят, что от нарастающего кома в горле трудно дышать. Быстро выбегаю в холл, чтобы поскорее убраться из этого ужасного места, города, страны. Ох, как бы я хотела оказаться сейчас в какой-нибудь безбрежной пустыне, чтобы дать волю эмоциям. Мне так хочется кричать, крушить всё вокруг и плакать до тех пор, пока не кончатся все слёзы. Моя душа настолько ранена, что обессиленно клокочет и рвётся на части. Не знаю, почему я ещё стою на ногах. Наверное, работают обычные человеческие инстинкты самосохранения – убежать и спрятаться от опасности.
Мчусь к дверям, но не успеваю добраться даже до середины помещения, как передо мной вырастает крупная фигура какого-то молодого широкоплечего парня в форме охранника.
– Кира Александровна, позвольте, я вас провожу?
Понимая, что это вовсе не милая услужливость и моё мнение тут никого не интересует, послушно следую за своим конвоиром и, к собственному удивлению, начинаю нервно смеяться.
Спускаемся в гараж, где нас встречает второй охранник, и они вместе ведут меня вглубь паркинга. Всё это время мужчины не говорят ни слова, а вот я хохочу в голос. Это ж как меня боятся братья Филатовы, если выводят из здания через чёрный ход в сопровождении двух амбалов? Конечно, я понимаю, что в этом моём смехе, так же как и во всей ситуации, нет ничего смешного и тем более здорового. Однако ничего не могу с собой поделать.