“Рассказать”, однако, сказано слишком решительно. Прежде всего, только небольшая часть “вернувшихся” (у разных авторов цифры колеблются от 18 до 60 %) действительно рассказывает исследователям о своих потусторонних впечатлениях. Объясняя это явление, исследователи считают, что околосмертные переживания испытывают лишь те, кто действительно умер и находился в состоянии клинической смерти сравнительно долго. Те, кто только приблизился к смерти, этого опыта не получают.
Кроме этой гипотезы есть и другие предположения, ее не исключающие. Одним из них является то, что происшедшее находится за пределами жизненного опыта пациента, и это тоже затрудняет адекватное описание увиденного. Оно воспринимается как сон и так же быстро исчезает из памяти. К этому нужно добавить то, что пациентам приходится описывать увиденное при помощи совершенно не годящегося для этого земного трехмерного языка. Среди пытающихся рассказать о своих переживаниях довольно часты признания, подобные признанию одного из возвращенных к жизни после физической смерти: “…правда мои слова — это все не то; на самом деле это невозможно объяснить словами… Я не в состоянии описать этого, это нельзя сравнить ни с чем существующим на земле. Понятия, которые я использую для описания пережитого, весьма далеки от того, что я чувствовал в действительности, но это все, что я могу”.
Эти трудности, естественно, усложняют процесс интервьюирования, но они не принципиальны, поскольку уже сегодня количество рассказов об околосмертных переживаниях превысило несколько десятков тысяч, что позволяет составить достаточно адекватное представление об ощущениях человека в начальные фазы смерти.
Несколько десятилетий назад обнародование первых результатов этого опыта вызвало в обществе мировоззренческий шок, бурные эмоции и сопротивление многих ученых, прежде всего медиков. Борьба мнений продолжалась довольно долго, но сегодня это сопротивление почти угасло. Зигмунд Фрейд по подобным поводам писал, что наше “эго” нуждается в определенном времени, чтобы проделать интеллектуальную работу по преодолению сомнений, и считал подобные ситуации проявлением массовой психологии.
Публичное внимание к этой теме вызвала книга Раймонда Моуди (1983), обобщившая интервью, взятые автором у 150 пациентов, переживших клиническую смерть.
“Я думаю, что мы достигли некоторой переходной эры, — сказала об этой книге танатолог, профессор Элизабет Кублер Росс. — Мы должны иметь смелость открывать новые двери и не исключать возможности того, что современные научные методы перестали соответствовать новым направлениям исследований. Я думаю, что эта книга откроет двери для людей с открытым сознанием и даст им уверенность и смелость в разработке новых проблем. Они увидят, что данная публикация доктора Моуди вполне достоверна, так как она написана искренним и честным исследователем. Полученные данные подтверждают ся моими собственными исследованиями и высказываниями других вполне авторитетных ученых и представителей духовенства, которые имеют смелость исследовать эту новую область в надежде помочь тем, кто хочет знать, а не просто верить”.