Вацлав, задрав высоко руки и громко кряхтя, пробрался сквозь почти осыпавшиеся кусты, чувствуя, что таки да, уже чешется. Будь этот журавль не ладен.
— Это специально, чтоб мы к камням не бегали, — уверенно сообщила девчонка.
А Вацлав вот был уверен, что это очередная метка. Чтобы сразу было видно таких, как вот он.
Наверняка, кусты зачарованные так, что если у кого-то дурные намерения, тот и будет чесаться. А кто с добром идёт, тому ничего и не будет.
Вацлав незаметно почесал бок, вдруг показалось? Эту ловушку он знал, как обойти. Главное, сейчас думать об архитектуре или вон о красивых листьях, которые живописно усыпали выглядевший одичавшим парк.
— Вон там полигон, — махнула сразу в трёх направлениях девица. — У нас там спорт, — обречённо вздохнула, — И очень грязно. А вы, собственно, почему на экскурсию пошли? — ошарашила его внезапным неправильным вопросом. Такие вопросы ему были не нужны и в целом опасны для жизни спрашивающего. — Может, вам что-то особенное хочется посмотреть? — Посмотреть. А ещё бы потрогать. Но при свидетелях он не рискнёт. — Или узнать? — Ну пока можно продолжать в том же духе. — А то я всё о ерунде какой-то рассказываю. — Отличная, очень познавательная ерунда. Не останавливайся, главное. — Может, вам интересно, в каких условиях живут студиозы или, например, портретная галерея в музее учебного корпуса? — Если только тезисно. Неважной информации не бывает. Есть та, которую не придумали, как использовать. — Или зачарованные витражи на преподавательском этаже? — Вот. А говорила, ерунду рассказывает.
Оказалось, что вместо пространных своих мыслей, Вацлав на каждый вопрос отвечал лаконичным "Угу", за что и поплатился.
Теперь он знал о двухголовком драконе, который следил за обоими жилыми корпусами, женским и мужским, и звался в них соответственно Невтон и Евсеич, и был по совместительству преподавателем наимертвейшего драконьего языка, который и изучать-то давно нужды не было, потому что все сохранившиеся драконии талмуды давно были переведены на всеобщий. Но в Ратицкой Академии его по-прежнему изучали к вечному недовольству студиозусов. Поэтому Невтон Евсеевич удостоился самого большого числа обидных прозвищ, что убийственно занудного нрава его ничуть не улучшило, и за жилыми корпусами он следил аки форменный дикий дракон.
Вацлав вскользь про себя отметил, что это вряд ли будет проблемой, но иметь в виду местных магических полиглотов будет не лишним. А вот самого Дракон Евсеевича оченно стоило взять на заметку. Такие специалисты на вес золота. Тем более, обижен он на студенческую братию хронически и, по всей видимости, сильно.