— Как это я не подумал. Про кровь… — нахмурился Сешень, уставившись в пространство отсутствующим взглядом, — Тёмная кровь Кавешичей слишком слаба. Да нет. Всё равно невозможно. Да и контур не пропустил бы чужака.
— Факты говорят об обратном, — Марий громко перебрал пальцами с почерневшими пластинами ногтей по столу. — Ты вообще клялся, что ни одна мышь…
— Ты за этим меня позвал? Чтоб песочить меня и мой контур? — огрызнулся Моравицкий, с тревогой поглядывая на друга.
Император театрально вздохнул, отвлекая внимание. Спонтанная трансформация его тоже беспокоила, но он надеялся, что это всё от возросшей под венцом силы. Всё же венец такой обоюдоострый артефакт — силы владеть собой требует, но и силу же эту умножает.
Император спрятал заострившийся ногти в стиснутые кулаки и вздохнул:
— Никакого пиетета к руководству, — хмуро ткнул в стоящие у камина просто срубленные кресла и, усевшись сам, велел, — Будь добр, присядь, не нервируй, — и пожаловался, — голова трещит, как цыганские ложки. А тут ты ещё со своими… Что у тебя там с мужицким корпусом? Правда перепили или посерьёзнее что?
— На отравление похоже. Разбираемся. Ты меня в разгар расследования сюда выдёрнул вообще-то. — Моравицкий явно хотел сказать что-то ещё, но в последний момент передумал. Пробормотал только: — Кому и чем так досадили Кавешичи, что похитили обоих детей? Закрытый и осторожный клан. Да и старший Кавешич помешан на безопасности…
— Все целы? — Марий угрожающе наклонился вперёд. Ценность этих детей была слишком велика, чтобы не тревожиться об этом.
— Кто тебя информирует? — резко сменил тему Сешень, едва ли не рухнув в кресло.
Тоже устал, нахмурился император.
— Не сливайся с вопроса. Кто пострадал? — в комнате сделалось темнее и глуше. Редкие звуки, что доносились сквозь окно, совсем стихли, а воздух загустел, так, что Марию самому сделалось трудно дышать.
Сила и правда сбоила, так, что отмахиваться и шутить об этом делалось всё рискованней и опасней. Может, не так уж и не правы те, кто его провоцирует на срыв? А разбираться, что с его силой сейчас происходит, у Мария не было ни времени, ни возможности. Всё закручивалось вместе и одновременно. Нужно было немедленно действовать, а не заниматься прокачкой каналов и медитировать.
— Иногда я забываю, как ты взял венец, — прохрипел Сешень, оттягивая тесный ворот в попытке облегчить дыхание. — Дочь Батишека лишилась магии. Надеюсь временно. И Маргнека вытащили чуть не в последний момент. Но парень крепкий, пока вроде без последствий, восстанавливается. Иржик Каневский ещё перебрал, но его, слава Страннику, вовремя стошнило. Очнулся уже. Поваляется в лазарете и как новенький будет. Ну и младший Бачек лишнего видел, неприятно может получиться. Надо Маргнека предупредить, если ты не хочешь его с гильдией артефакторов породнить, — продышавшись поморщился Сешень. — Они могут настаивать.