Бачинский, собери слюнявую челюсть с пола! Ты нянчил эту девочку, ты заплетал ей косы и учил отбиваться от настойчивых мальчишек в саду. А сейчас ты хочешь ее трахнуть как бывалую проститутку. Нет!
— Только если ты обещаешь слушаться меня и папу, не делать глупостей, а лечиться дома и появиться сюда через пару дней, — «появляться тут каждый день!» вопит подсознание. «Появиться один раз и навсегда исчезнуть из моего больного воображения». Вторит разум.
— Я прослежу, так что другой вариант исключен, — Александр Павлович утвердительно кивает и двигается в сторону дочери.
А я не свожу взгляда с едва оголившихся ног.
Ног, способных свести с ума, способных подарить мне наслаждение как от дозы самого сильного наркотика и заставить страдать, если я вдруг не увижу их снова.
Ломка мне обеспечена.
Правой рукой нащупываю в боковом кармане брюк телефон и почти готов сорваться, чтобы совершить нужный звонок, но непослушное тело двигается к ней, магнитом тянет и ведет к божественному запаху.
Отец накидывает на нее свою куртку и идет вперед, на прощание махая рукой скромной персоне — человеку, думающему сейчас о дочери своего учителя никак не дружелюбно.
Еся замирает и не сводит с меня глаз, всматриваясь так тщательно, так глубоко в самое нутро, словно знает, как увидеть меня настоящего. А я смотрю на нее и пытаясь понять, за что она свалилась на мою голову. Зачем. ПОЧЕМУ.
Шаг. Я на метр ближе к своей неминуемой смерти.
Второй. Поднимаю руку и касаюсь пушистых волос.
Третий. Прижимаю хрупкое тело максимально близко к себе и шепчу на выдохе, цепляя губами нежную кожу уха.
— Тебе попался пьяный таксист, но ты мне должна, — маленькие ручки крепко сжимают мою талию, и я слышу рваный вдох.
Испуганный взгляд ловит мой отсутствующий взор, потому что смотрю сквозь нее, полностью затапливая себя в радужном свечении и незримом счастье от простого соприкосновения.
Все еще пытаюсь отлепить руку от тела, так идеально вписывающегося в мое. Словно паззл сошелся.
— Спасибо…Андрей, — запинается и сильнее сжимает руки за спиной, и этого достаточно для того, чтобы я всем телом ощутил её анатомические особенности.
Ничего не отвечаю, как будто со стороны наблюдаю за тем, как она отходит на меня.
Шаг. Поворачивается и улыбается.
Второй. Отворачивается и идёт быстрее, наверняка чувствует опасность от моего пристального осмотра.
Третий. Резко снимает простынь, осторожно кладет ее на стул в зале ожидания и поплотнее укутывается в широкую кожаную куртку, открывая на всеобщее подозрение то, что прямо сейчас мне лучше не видеть.