Саша посмотрел на Руслана недоверчиво, скептически изогнув бровь. А не в отца ли Мишка пошел? Не одного ли они поля ягоды?
Помнится, именно Руслан разносил клинику в пух и прах, пока его жена рожала, да и именно Багиров старший был в роли курицы-наседки вплоть до трех лет, пока любимая дочка Мила не пошла в сад. Но тогда начались новые проблемы, мальчики, видите ли, внимание стали обращать. Руслан все начищал до блеска свое ружье со словами «будем отстреливаться» и на любые разговоры дочери о новом ухажере злился, бушевал и грозился пойти в сад разобраться с ее мужьями. Каждый день, кстати, были новые.
А потом она как-то незаметно для окружающих стала называть Сашу своим мужем и очень уж радовалась его приходу. Тогдашний долговязый парниша с юмором относился к детским речам, терпеливо сносил любые капризы и соглашался играть во все игры, в отличие от брата Милки, который часто не горел желанием тратить время на сестру. Лишь с возрастом их отношения достигли той нежной братско-сестринской любви.
— Любит Нику и все тут, каждый в конечном итоге побывает в шкуре курицы-наседки, — глубокомысленно выдал Саша, поражаясь самому себе.
Не успели мужчины сделать и глотка за встречу, как раздалась трель мобильного телефона. Руслан, явно недовольный тем, что его отвлекли, нехотя поднял трубку, и выражение его лица моментально изменилось от злобного к испуганному, что стало прозрением для Ракитина, который явно не видел самого Руслана Багирова в таком состоянии. Вслед за изумлением, Сашу догнало моментально другой эмоцией. Милка.
Это иррационально всплыло в голове. Просто вспышка.
— Что? Где? — Руслан не то кричал, не то приказывал. Хмурые брови поползли ввысь. — Жива? — затем в один мах мужчина опустошил рюмку и с громким стуком бахнул ею по дубовому столу. По лицу прошла судорога, он весь раскраснелся, двумя пальцами резко дернул пуговицы рубашки у шеи и сбросил вызов. Трубка полетела на пол.
— Мила попала в аварию, — Багиров вскочил с кожаного кресла и резко пошатнулся.
Ракитин всегда реагировал ровно на стрессовые ситуации, но у самого дыхание сперло, рывком поднялся вслед за Багировым, выдавливая из себя самое важное:
— Жива? — нервная система Саши пережила много чего, намного более страшного, и в боях был, из которых выбраться обычному человеку было бы не суждено, и в перестрелки попадал нехилые, и людей из-под завалов тянул на спине под взрывы мин, но никогда ему не было так страшно, как сейчас. Когда почти вся реальность сужалась в одной мигающей точке, связанной исключительно с его