Но, черт возьми, какой же у этого мужчины с непонятным пока для нее статусом, голос! Низкий, бархатный, обволакивающий сознание. Вот прям, классическое: "Приятный мужской голос". Услышав его спокойные интонации, Лера даже растерялась, а потому просто ответила:
– Привет. Узнала.
– Лера, давай встретимся сегодня вечером. Нам надо поговорить. Какой будет твой положительный ответ? – Валерий сделал попытку пошутить.
– Мой ответ будет отрицательным, – Лера рассмеялась, узнав цитату из старого фильма с участием Адриано Челентано, но, тем не менее, отказала.
– Это значит "нет"? – уточнил Валерий.
– Да.
– Так "да" или "нет"?
– Мой ответ "нет".
– Нет? – Валерий явно растерялся, – уверена?
Последний вопрос был задан уже серьезно.
– Абсолютно! – последовал такой же серьезный ответ.
И Лера услышала, что Валерий положил трубку. Она поняла, что разозлилась. И что самое смешное, продолжает зло смотреть на свой телефон. И вдруг опять на телефоне высветилось "Валерий" – входящий вызов.
– Что? – зло бросила она в трубку.
– Почему? – его голос звучал спокойно.
Поразительно! Каков, а? Он еще и перезванивает! Ну, по телефону она с ним точно не будет это обсуждать, а потому сказала первое, что пришло на ум:
– Не соскучилась, знаешь ли!
Он в ответ только рассмеялся и положил трубку.
– Тьфу ты! Вот ведь! Смешно ему! – Лера поняла, что разозлилась.
Вечером она долго ворочалась в собственной кровати и пыталась разобраться в себе. В своих чувствах к Валерию. Почему злится на него и совершенно не злится, скажем, на Вадима.
И вообще, что-то Валерия вдруг стало слишком уж много в ее жизни.
Но не только Лере не спалось в эту ночь. Не спалось и Валерию.
Он сидел на веранде собственного дома, телефон лежал рядом, он, пожалуй, и сам не осознавал, что смотрит на свой телефон сейчас.
Надо же, прошла всего неделя с того дня, когда он, как пятнадцатилетний пацан стоял у ее кровати там, в больнице. Она только что говорила со своими родными и вот уже спит. Ну, еще бы! Ей вливают такие лекарства. Сон – сейчас то, что ей необходимо. Необходимо, чтобы выздороветь, чтобы быстрее зажили раны. Эмоциональная рана, конечно, не заживет так быстро. Ну, хотя бы физическая. Теперь вот шрамик будет на спине. На спине – это не страшно, это не на лице, как у него.
Хотя, можно ли сравнивать? Его шрам – это не от пули, как у нее.
В него никто не стрелял. Его шрам достался ему по его же дурости. Да, на льду, да в пылу игры, когда эмоции зашкаливают. Но он сам же, первый, тогда на этого канадского нападающего полез, вот и получил ответный удар. От канадца получить – да легко, это не заржавеет. Это все знают. Знал и он сам. Хотя, от кого бы заржавело, когда вот так, да на ровном месте на тебя в драку кидаются? А уж то, что он и сам не ожидал, что удар будет такой силы, опять же сам и виноват. Канадец тот два метра ростом и сто двадцать килограмм чистого веса. Вот его и отшвырнули эти самые 2 метра и 120 килограмм на тот злосчастный защитный щит, который единственный оказался с браком и сломался, впившись ему в челюсть и сломав ее.