— Были ли у вас связи с другими мужчинами во время отношений с подсудимым? — спрашиваю я.
— Протестую! Уважаемый суд, этот вопрос не касается дела! — вскакивает со своего места Романов.
— Протест отклонен, — скучающим голосом произносит судья.
— Повторю вопрос: были ли у вас отношения с мужчинами помимо Полянского за последние два года?
— Нет, конечно. За кого вы меня принимаете? — возмущённо сопит Лина.
— Знакомы ли вы с Кожевниковым Олегом Ивановичем? — смотрю на нее в упор, задавая самый важный вопрос, и внимательно слежу за ее реакцией на него.
Зрачки Лины расширяются. Неверие, испуг и паника явственно отражаются в ее взгляде. Она дергается от вопроса, словно от пощечины. Нервно теребит в руках платочек, выдавливает из глаз скупую слезу и покрывается красными пятнами.
Я определенно попала в точку. Она никак не ожидала такого поворота. Уверенность сходит с ее лица, Лина пугливо смотрит по сторонам, ни на ком конкретно не задерживая взгляд надолго.
— Повторю вопрос, — поставленным голосом громко произношу я, — знаком ли вам Кожевников Олег Иванович?
— Нет, — берет себя в руки девушка и с вызовом отвечает мне. — Я не знакома с ним.
Глаза в глаза. Ощущение, что никто из нас не дышит. Я медленно загоняю ее в ловушку, и она это прекрасно понимает.
— Как вы тогда объясните… — я не успеваю договорить, так как Лина внезапно покачивается и теряет сознание.
— Воды! Принесите воды и вызовите медиков! — срывается со своего места обозленный Романов. Я же застываю на месте, ни капли не веря в это представление.
Все суетятся, пытаются привести девушку в чувство. Она открывает глаза, слабо сжимает руку Андрея, громко всхлипывает.
— Я хочу выйти… на свежий воздух. Не могу больше здесь, — шепчет слабым голосом, и Романов помогает ей подняться.
— Уважаемый суд, в связи с плохим самочувствием пострадавшей просим завершить ее допрос, — обращается к судье Андрей.
Я со всей силы впиваюсь пальцами в свои записи. От досады и беспомощности готова завыть в голос.
— Сторона защиты, у вас еще остались вопросы к Сотниковой?
Я отмираю, понимая, что обращаются ко мне. Беру себя в руки, не давая ни одной эмоции отобразиться на моем лице.
— Да, прошу дать мне возможность продолжить допрос после небольшого перерыва, когда Лина Леонидовна придет в себя, — недовольно поджимаю губы, злясь на то, что не успела дойти до главных вопросов и предоставить суду факты.
— Тогда объявляю двадцатиминутный перерыв, после чего допросим свидетеля со стороны обвинения, а потом вновь вызовем потерпевшую. Надеюсь к этому времени ее самочувствие улучшится.