— Там был телевизор и кормили три раза в день, так что не такие уж и спартанские, — усмехается он, уже не в силах сдержать широкую улыбку.
Мы замолкаем. Тяжелое напряжение между нами витает в воздухе. Накаляется и становится практически осязаемым.
Что дальше?
— Я на самом деле рада, что все решилось. О победе говорить, конечно, рано, но теперь шансы намного выше, — прочищая горло, произношу я.
— И все благодаря тебе. — Он смотрит на меня с неприсущей ему прежде нежностью в глазах и делает несколько шагов навстречу.
— Твои адвокаты и без меня неплохо справлялись. Уверена, она бы вытащили тебя намного раньше.
— Но не отбелили бы полностью мою репутацию. После такой истории женщины шарахались бы меня и обходили за километр. Артем Полянский избивает любовниц! Да после такого заявления в прессе я до конца жизни монахом мог остаться.
Его шуточки, как всегда, абсолютно плоские. Но на моем лице все равно появляется улыбка.
— Не преувеличивай. Охотницы за острыми ощущениями были бы рады разделить с тобой постель.
Он стоит настолько близко, что меня укутывает его мускусный аромат. С трудом сглатываю собравшуюся во рту слюну. Повисает неловкая пауза.
— Я пойду приму душ и переоденусь. Составишь мне компанию за ужином? В камере насиделся один.
— Да, конечно. — Отступаю от него на шаг и ловлю на себе его изучающий взгляд.
Вспомнив, в каком виде нахожусь перед ним, запахиваю плотнее халат и… смущаюсь. На заседании суда была смелой и уверенной в себе женщиной, а сейчас вот хочется броситься в уборную, чтобы удостовериться, что выгляжу хорошо.
— Я тоже… переоденусь, — сиплым голосом произношу я.
Меня пробирает дрожь от близости с Артемом. Ох, не влипнуть бы! Не поддаться на эти его чары! Мне ли не знать, как быстро он способен сносить на своём пути границы?
Я отгоняю от себя эти мысли и прохожу в ванную комнату, которая примыкает к моей спальне. Достаю из шкафа домашнее платье, ополаскиваю холодной водой лицо, наношу легкий макияж и спешу в гостиную.
Я позорно сбегаю, совершенно не понимая, что со мной происходит. Возможно, роль играет тот факт, что мы в квартире вдвоем находимся, а когда я вспоминаю нашу поездку на производство, внизу живота раскаленной лавой все жжет и расползается предвкушение. Ведь ясно, что если бы полиция не арестовала Артема, то между нами в тот день могло что-то произойти.
Нужно разогреть для Артема еду. Он наверняка голоден. Я, конечно, уверена, что кормили его в СИЗО не хуже, чем в ресторане со звездой Мишлен, но вряд ли сегодня он был способен затолкать в себя хоть что-то. Я вот вечером впервые поела, настолько сильно нервничала.