Чувства отключались одно за другим. Женщина провела пальцами по перилам лестницы, уводящей на второй этаж, подняла голову, глядя на подвешенную под самым потолком люстру. Урсулла медленно дошла до чулана. В доме стояла пронзительная тишина, но женщина не вздрогнула, когда в момент открытия двери на нее выпала швабра. Тяжелое ведро для мытья полов перевернулось. Рассыпалось несколько упаковок многофункционального средства для очистки различных поверхностей. Урсулла запустила руку в коробку, где хранила веревки, и вытянула оттуда плотный канат. Сердце стучало поразительно ровно, мыслей в голове не было, когда она принесла с кухни высокий барный стул, залезла на него, держась за перила лестницы и накинула на балку, к которой крепилась люстра, петлю. Женщина отпустила веревку, и та, мерзко зашатавшись, выпрямилась прямо перед ней. Стоя на табурете, Урсулла окинула прощальным взглядом фойе. Здесь не стало ее ребенка. Здесь же закончится и ее жизнь. Жизнь отвратительной матери, которая не смогла защитить сына.
Урсулла продела голову в петлю. Еще раз посмотрела на фойе. Чистые белые стены, тумбочки, полка под приятные мелочи и ключи. Когда она оттолкнула табурет и повисла на веревке, во вспыхнувшей агонии скользнула мысль, что в доме было все, как всегда. За исключением одной детали. На полочке для сувениров и ключей не оказалось одной мелочи. Акварели, которую подарил им вместе с ключами от дома Самуэль Мун в момент заключения сделки на глобальную реконструкцию резиденции.
Глава двадцатая. Говард Логан
13 апреля
Центральный Банк Треверберга
Говард оставил машину на парковке рядом с банком и вышел, чтобы купить себе кофе. День оказался сложным и длинным, голова кипела, а внутри поднималась жгучая, уже знакомая, но непривычная волна предвкушения близкой разгадки. Он был совершенно уверен в двух вещах: все убийства, о которых он рассказал Марку и детективу Грину, были совершены Рафаэлем, а также Рафаэль убивал еще.
Много. Долго. Возможно, не только в Треверберге. Возможно, другими способами. В голове пылал еще один тезис, который не требовал доказательств. Что-то спровоцировало маньяка. На каждом из этапов. Говард понимал, что толчок мог быть внутренним. А, может, и нет.
Он ощущал это щекочущее чувство, которое предшествовало эйфории знания. Ведь что такое расследование — процесс открытия истины. Ты вытаскиваешь на свет самые темные тайны других людей. Говард провел рукой по неровно постриженным каштановым волосам и посмотрел на здание банка, чуть прищурившись. Он не любил монументальную архитектуру и не стремился заходить в подобные строения. Они будто подчеркивали его молодость и неопытность, в которых он не хотел признаваться даже самому себе.