— Я бреюсь именно для того, чтобы никто не мог использовать в мой адрес это ваше «мотай на ус», — с недовольным видом отозвался Говард Логан.
Аксель удержался от едкого замечания. Где-то в глубине он понимал, что молодой и талантливый, если верить Карлину, вчерашний студент просто защищается этой колкостью, но ему не нравилось подобное поведение в рабочем режиме. Стажер вел свою маленькую трехдверную «ауди» странного темно-зеленого цвета и старался не смотреть не собеседника. А детектив думал о том, что, возможно, когда-то он был таким же дерзким и наглым, когда его заставляли делать то, что ему не нравилось. И о том, что больше никогда себе не изменит и не сядет в автомобиль. После звериного характера мотоцикла четырехколесное чудовище его удручало. История стерла воспоминания об академии и прошлой неопытности, оставив только раскрытые дела, почет и определенную славу, которой он избегал. Говарду нужно просто раскрыть дело и понять, что среди коллег у него нет врагов.
— Вспоминаем такой термин, как «субординация», и больше не язвим, — проговорил Аксель, бросив на стажера холодный взгляд. — Я взял тебя только по просьбе Карлина. Не нравлюсь — закрой рот из уважения к нему. Не хочешь здесь работать — проваливай.
Говард внимательно на него посмотрел, воспользовавшись красным сигналом светофора.
— Простите, детектив Грин, — выдержав длинную паузу, без язвительности проговорил он. — Я не привык.
— Все приходит с опытом. Мы едем к матери погибшего мальчика. Ты должен понимать, что женщина в шоке. Но ее мнение, ее первая реакция для нас — ящик Пандоры. Если открыть его правильно, мы сможем получить те самые детали, которые нужны для раскрытия дела.
— Я понимаю, — кивнул юноша.
Говарду всего двадцать один год. Он студент университета (криминалистика, естественно), переехал в прошлом году из Гамбурга. Аксель рос без родителей и не знал, что такое пережить их смерть, но на каком-то только сиротам доступном уровне понимал, что испытывает Логан, который был вынужден поменять в своей жизни все. Говард ему не нравился. Как не нравился любой стажер, тем более, такой малоопытный. Ему не нравилась его наглость, убежденность в собственной правоте, которая на самом деле была лишь защитной маской неуверенного неопытного подростка. Но в глазах стажера Аксель видел самое главное — живую, глубокую мысль. Если он умеет думать, то встает вопрос исключительно о навыках. А они — дело наживное. В Треверберге огромное количество убийств. Хватит на сотню стажеров.
— Расскажи, что мы о ней знаем, — мягко попросил детектив Грин. Стажер уверенно маневрировал в потоке. Водил он резковато, но уверенно и безопасно.