Говард набрал номер няни еще раз. К его удивлению, пошли гудки.
— Алло, — с сильным акцентом ответил женский голос.
— Говард Логан, полиция Треверберга, нам нужно с вами поговорить.
— Я в Москве, вернусь в Треверберг девятнадцатого апреля. А что случилось?
— Хавьер Барк умер при странных обстоятельствах.
Гробовое молчание было настолько оглушающим, что казалось, Марина повесила трубку. Через несколько бесконечных мгновений она проговорила:
— Хави? Мальчик Хави умер? Как?..
— Нам очень нужно с вами поговорить. Не могли бы вы прилететь пораньше?
— Попробую поменять билеты.
— Благодарю. И маленький вопрос. Когда вы улетели?
— Да сразу, как оставила мальчика дома после прогулки. Из дома Барков я поехала в аэропорт.
Говард сделал себе заметку «Проверить список вылетов из Праги».
— Ждем вас, миссис Зотова.
Он положил трубку и посмотрел на Акселя.
— Не думаю, что она лжет, но проверить не мешает.
Глава четвертая. Аксель Грин
6.45. 5 апреля 2001
Управление полиции Треверберга
Сорок три. Сорок четыре. Сорок пять…
Детектив Аксель Грин отжимался, пользуясь теми редкими минутами тишины в управлении, которые подарило это утро. Он не поехал домой, позвонил сиделке, чтобы та осталась с Сарой, а сам переночевал на раскладушке в своем кабинете. Продрав глаза, он рухнул на пол и принялся отжиматься, чтобы скорее прийти в себя. Всего пятьдесят раз, в шесть раз меньше нормы, которую приходилось тянуть в армии. Этих пятидесяти хватало, чтобы быстро проснуться и вдохнуть в тело жизнь. Через день он ходил в тренажерный зал или присоединялся к тренировкам спецотдела, когда скучал по сверхнагрузке спецназа. Впрочем, он не был в спецназе. То, где он был, официально и названия-то не имеет.
Пятьдесят.
Детектив вскочил на ноги, потянулся, потряс руками. Вытащил из шкафчика полотенце, сменную одежду, которую всегда держал на работе, и, как был, в футболке и спортивных штанах, побежал в соседнее здание, где располагался спортивный центр управления с несколькими залами и душевыми. Следующие пятнадцать минут он стоял неподвижно, позволяя то холодной, то горячей воде бить его по напряженным после занятия плечам. Он наклонился вперед, положив ладони на кафель, раз в минуту меняя температуру воды. Закрыл глаза. Ему снился Хавьер. Во сне мальчик был жив. Он удивленно дергал пришитые крылья и спрашивал, почему вокруг все бурое, хотя должно быть красным. Аксель проснулся рывком с бешено колотящимся сердцем и больше не уснул. Раньше жертвы маньяков ему не снились. Видимо, даже его, привыкшего ко всему, этому существу (он не мог осознанно использовать по отношению к нему слово «человек») удалось удивить. Впечатлить.