— Что-то случилось? – спросил, накалывая на вилку картофелину.
— Нет. Элли вернулась? – спросила, жадно глядя на мою вилку. Облизнувшись, отвела взгляд на входную дверь.
— Она вечером вернётся, — оповестил малышку, погрузив еду себе в рот, став причмокивать от наслаждения.
— Понятно…
— Хочешь попробовать? – спросил и указал на картошку.
— Нет, — как обычно, отказалась.
До чего же упрямая. Если Элина узнает, что я ребёнка здесь голодом морю, прибьёт и глазом не моргнёт. Хорошо, что её здесь нет… Но клянусь своим борделем, если эта девчонка в течение часа не сдастся, я насильно её накормлю, как бы сильно она ни кричала.
— Ну, ладно… — выдохнул, решив дать ей ещё час на умственную деятельность и, наконец, принятие того факта, что без меня она останется голодной.
— Если только одну, — вдруг произносит она и решительными шагами идёт ко мне, встав напротив тарелки, открыв рот.
Сдерживая смех, накалываю на вилку самую поджаренную картофелину и кладу ей в рот. Закрыв глаза, Ляля несколько секунд гоняла кусочек по всему рту, наслаждаясь вкусом.
— Ещё? – спросил, когда она проглотила еду.
— Только одну! Нет! Две!
— Хорошо, — соглашаюсь и поочерёдно погружаю в её рот ломтики. Один, второй, третий… и так далее, пока моя тарелка не оказывается пустой. В ход пошла не только картошка, но и хлеб, и огурцы, и котлетка.
Во время приёма пищи малышка переместилась на рядом стоящий стул, позволяя мне её кормить как маленькую, хохоча от этого, пока думала, что я не замечаю.
— А ещё есть? – спрашивает маленький проглотик, вытирая рот салфеткой.
— Нет, — мотаю головой, поджав губы. — Но если поможешь почистить картошку, то пожарю ещё.
— Ладно. Объявляю временное перемирие, — говорит Ляля и протягивает мне свою маленькую ладошку для рукопожатия, которое я тут же принимаю.
— Война войной, а обед по расписанию? – спрашиваю её, улыбнувшись.
— У нас завтрак, — поправляет меня.
— Ну, да.
— А вообще-то, ты не очень плохой… ты просто… не умеешь держать язык за зубами. Тебе надо научиться, — поучительно начинает малышка, наблюдая за тем, как я убираю со стола.
— То есть, если я научусь держать язык за зубами, то мы вновь станем друзьями? – уточняю, закинув удочку.
— Возможно.
— Тогда научи меня.
— Как? – восклицает. — Просто надо думать, что говоришь, а если вдруг скажешь что-то не то… то сразу же сказать: «Прости» и обнять! Элли не умеет долго злиться, а за объятия всё-всё прощает.
— «Прости» и обнять? – переспрашиваю.
— Да…
— Ну, это не очень сложно.
— И я тоже за объятия прощаю, — смущённо шепчет, отведя глаза в сторону.