– Баранов, – сухо согласился ректор. – И еще овец.
Я помолчала, раздумывая – оскорбиться или пока не стоит. Но несмотря на то, что он загибал мне шею почти под прямым углом, и сейчас я и в самом деле больше походила на овцу, которую решили пустить на шашлычки, мне было очень приятно встретить Коша Невмертича. Всё-таки пришёл… Из-за меня… И как назло я мокрая, как мышь, благодаря идиоту Царёву. Хотя... это такие мелочи...
– Ой, а вы меня спасаете или похищаете? – спросила я, чувствуя себя до безобразия счастливой.
– Если честно, – ответил он с непередаваемым тактом, – я бы вас, Краснова, с большим удовольствием утопил бы. Или прикопал где-нибудь под дубом. А ведь кто-то врал, что не пьет. Потому что танцорам вредно. Какого черта вы мне в глаз заехали?
– Вам?! В глаз?!.. – я даже задохнулась от ужаса. – Честное слово, не хотела...
– Заткнитесь уже, Краснова, – холодно оборвал меня ректор, а потом стало темно и тихо. По-настоящему и надолго.
Пробуждение оказалось – так себе.
Я лежала поперек кровати, навертев на голову одеяло, а ноги были снаружи, и пятки холодило сквознячком.
Выбравшись из-под одеяла, я села и сразу со стоном повалилась обратно. Вставать совсем не хотелось, в горле было сухо, голова болела, и во рту был противный привкус.
Окно в комнате было приоткрыто, и белая полупрозрачная штора колыхалась. Я уже была в этой комнате…
Дом на Гагаринской! Дом Коша Невмертича!..
После такого открытия уже невозможно было оставаться в постели. Я встала, пошатываясь, и одернула белую футболку. Вчера футболки на мне не было. Воображение тут же услужливо нарисовало, как ректор переодевает меня – бесчувственную, беспомощную, с распущенными волосами…
Но романтические мечты тут же развеялись, когда я увидела собственное отражение в зеркале. Волосы слиплись от пены и перепутались, и больше похожи на воронье гнездо, а под глазами – черные потеки от туши.
Я с досадой отвернулась, пальцами пытаясь продрать пряди. Во всем виноват идиот Царёв! Устроил клоунаду!
Выскользнув в коридор, я короткими перебежками добралась до ванной комнаты. Меня там явно ждали – на пуфике лежало аккуратно сложенное белоснежное полотенце, а поверх него – нераспечатанная зубная щетка.
Ректор позаботился обо всем. Точно знает, что нужно женщине утром. Я покривилась, вспомнив Марину Морелли, Алисочку в розовых чулочках и залезла под душ, спеша привести себя в порядок.
Под футболкой, между прочим, я была в нижнем белье. Ректор проявил необыкновенную деликатность. Я погримасничала от такой деликатности. Ведет себя со мной, будто я – малолетка. А я уже взрослая, мне скоро девятнадцать. И вообще, ведь он сам целовал меня… Перед выступлением на соревновании с «ПриМой»… Обещал, что подождет…